Да, если подумать, все прекрысно.
Когда моей маме или кому-то из четырех тетушек случалось увидеть на улице женщину с детской коляской, они напевали такую песенку, которую, вероятно, узнали от своей мамы: «Откуда ты взялся, мой ангелок? Из ниоткуда, в наш уголок». Мне иногда вспоминается этот нескладный стишок, когда меня спрашивают, откуда берутся идеи для моих книг. Я часто не знаю ответа на этот вопрос, из-за чего сразу теряюсь и жутко смущаюсь. (Тут явно скрываются какие-то детские комплексы.) Иногда я отвечаю честно («Понятия не имею!»), а иногда измышляю какую-нибудь ерунду, чтобы ублажить вопрошающих некими псевдорациональными объяснениями с привлечением причин и следствий. Здесь я постараюсь быть честным. (Ну, да. Разве я скажу что-то другое?)
В детстве я видел фильм — скорее всего какой-то из фильмов ужасов от «Америкен интернешнл»; мы с моим другом Крисом Чесли ездили автостопом в Льюистон, специально чтобы их посмотреть, — так вот, герой этого фильма до жути боялся быть похороненным заживо. Он распорядился, чтобы в его склепе поставили телефон. Или, может, это был эпизод сериала «Альфред Хичкок представляет». Как бы там ни было, эта идея сильно подействовала на мое детское воображение: телефон, звонящий в обители мертвых. Спустя много лет, когда внезапно скончался один из моих близких друзей, я позвонил на его мобильник, просто чтобы послушать голос на автоответчике. Это меня не утешило. Наоборот, было жутко. Больше я так не делал, но этот звонок — вкупе с детскими воспоминаниями о том фильме — в итоге вылился в «Телефон мистера Харригана».
Истории ходят где вздумается и гуляют сами по себе, и именно в этой истории меня больше всего увлекло возвращение в те времена, когда мобильные телефоны в целом и айфоны в частности были еще в новинку и никто даже не представлял, как оно все развернется в ближайшем будущем. Когда я собирал материалы для повести, мой айтишник Джейк Локвуд купил на «Ибей» айфон первого поколения и привел его в рабочее состояние. Вот он, лежит прямо передо мной. (Приходится постоянно держать его включенным, потому что кто-то из прежних владельцев когда-то его уронил и кнопка включения/выключения перестала работать.) Я могу выходить по нему в Интернет, читать прогнозы погоды и биржевые отчеты. Но не могу по нему позвонить, потому что он работает по стандарту 2G, который давно умер, как и формат «Betamax» для видеокассет.
Я сам не знаю, откуда взялась идея «Жизни Чака». Просто однажды у меня перед глазами возник огромный рекламный щит с фотографией какого-то дядьки и надписями: «Спасибо, Чак!» и «39 ПРЕКРАСНЫХ ЛЕТ». Наверное, я написал эту повесть, чтобы выяснить, что может значить такой странный рекламный щит, — но это не точно. Могу сказать только одно: я всегда был уверен, что каждый из нас — от особ королевских кровей до мойщиков посуды в сетевых кафе и горничных в придорожных мотелях — заключает в себе целый мир.
Однажды, будучи в Бостоне, я увидел на Бойлстон-стрит уличного музыканта, барабанщика за ударной установкой. Люди шли мимо, почти не глядя, и его корзинка для сборов (не Волшебная Шляпа) оставалась практически пустой. Я подумал: интересно, что будет, если кто-то из прохожих, допустим, какой-нибудь мистер Бизнесмен, остановится и пустится в пляс, как Кристофер Уокен в блистательном клипе Фэтбоя Слима «Weapon of Choice». Естественно, я тут же вспомнил о Чаке Кранце, типичном образчике «мистера Бизнесмена». Я поместил его в эту историю и дал возможность потанцевать. Я люблю танцевать, танец освобождает сердце и душу, и я писал эту повесть с большим удовольствием.
Сочинив две истории о Чаке, я подумал, что нужна третья — чтобы связать их в единое повествование. Третья часть, «В меня помещается много всего», была написана через год после первых двух. Я решил расположить эти части в обратном порядке, от конца к началу, как фильм, прокрученный задом наперед. Насколько этот прием удался — судить читателю.
Позвольте, я забегу чуть вперед и скажу пару слов о «Крысе». Я совершенно не представляю, откуда взялась эта история. Мне она видится злой, темной сказкой, поводом высказать несколько соображений о тайнах писательского воображения и о том, как оно переносится на бумагу. Также надо отметить, что лекция Джонатана Франзена, которую вспоминает Дрю, является вымышленной.
И на закуску, как говорится, последнее по порядку, но не по значимости: «Будет кровь». Замысел этой истории я вынашивал как минимум десять лет. В какой-то момент я стал замечать, что одни и те же корреспонденты теленовостей как будто нарочно всегда появляются там, где случаются трагедии и катастрофы: крушения самолетов, теракты, массовые перестрелки, смерть знаменитостей. Эти новости непременно проходят по всем федеральным и местным каналам. Каждому работнику телевидения известна аксиома: «Будет кровь — будет рейтинг». Но я не брался за эту историю, потому что мне нужен был кто-то, кто возьмет след сверхъестественного существа, которое маскируется под телерепортера и кормится кровью ни в чем не повинных людей. Я никак не мог сообразить, кто это будет. А потом, в ноябре 2018 года, я вдруг понял, что ответ все время был у меня перед глазами: Холли Гибни, кто же еще?!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу