Йон Линдквист - Движение. Место второе

Одна монета в правой ладони, повернутой кверху, другая зажата в левой руке. Правая рука разворачивается вниз таким образом, что монета должна упасть, но вместо этого монета пальмируется, прячется в ладони, и одновременно левая рука скользит направо и незаметно выпускает монету именно в такой момент, чтобы она упала ровно в то место, куда упала бы монета из правой руки.

Движение занимает две секунды и при всей своей простоте требует сложного взаимодействия разных мускулов, чтобы достичь гармонии и полноценной иллюзии.

Левая рука может двигаться слишком быстро и привлечь внимание, правая рука может выглядеть неестественно, монета может приземлиться на сантиметр дальше от нужного места. Даже если зритель не может точно сказать, что пошло не так, он в какой-то момент замечает: «Ага, тут какой-то обман» – и после этого все летит к чертям.

Я тренировался делать так, чтобы монета в правой руке оказывалась именно в том месте ладони, где ее легче было пальмировать, – я пробовал убирать левую руку с разной скоростью.

Экспериментировал с высотой рук над столом и расстоянием между ними в начале и в конце движения. Проверял, где точно проходит предел прикладываемого усилия кожных кармашков правой руки, чтобы монета удерживалась, но рука при этом была максимально расслаблена. Как сильно я могу сжимать пальцы левой руки вокруг монеты, которую нужно было отпустить. И так далее.

Я упражнялся уже больше часа, когда начал входить в нужное состояние. До этого момента где-то на заднем плане продолжало сохраняться то смешение чувств, которое я испытал в «Монте-Карло», но я и не заметил, как в какой-то момент меня отпустило и я остался наедине со своими руками, монетами и движением.

Когда бросал монетку из правой руки, тело и сознание сообщали мне, что я на самом деле ее бросил и что левая рука совершенно естественным образом уходила в сторону, и более ничего. Как будто я сам не мог поверить, что монета до сих пор в правой руке, а в левой ничего нет. Это была почти магия, и некоторое время я находился по другую сторону черты.

Пальцы уже онемели, и тогда я отложил в сторону свой реквизит и взял ручку, чтобы продолжить писать историю о ребенке в лесу, рассказ о том, как я тогда действительно перешел предел и попал в какое-то другое место.

Когда мальчик пришел домой, он чувствовал острое желание позволить себе завалиться в кровать и подремать пару часов, но любопытство взяло верх над усталостью. Было любопытно, сидит ли ребенок по-прежнему в шалаше и что он в таком случае делает И присутствовало еще кое-какое стремление, тяга, которую нельзя было облечь в слова.

Он достал из шкафа одну из запасных подушек и проверил, что можно взять из холодильника, чтобы не вызвать подозрений. Остановился на помидоре, двух морковках и полупустой банке мармелада, забытой и задвинутой вглубь холодильника. Мальчик прикинул вес небольшого пакета в руке. В морозильнике он нашел кусок лазаньи в форме из фольги, который остался от обеда пару недель назад.

После оттаивания лазанью, пожалуй, можно было есть. Со всем этим добром он отправился в лес – посмотреть, что произошло ночью с его домашним животным.

Быт приятный вечер. Лиственные деревья играли всеми оттенками, зажатые между темно-зелеными елями. Было как раз в меру тепло, мягкие лучи солнца пробивались сквозь верхушки деревьев, и по земле прыгали солнечные зайчики. Мальчик двигался между солнечными зайчиками и притворялся, будто ему надо отыскать нужное пятно света, которое поднимет его и доставит на борт командного корабля. Он был так увлечен своей игрой, что заметил человека в форме только тогда, когда чуть на него не наткнулся.

– Стой, стой, стой, – произнес полицейский и положил тяжелую ладонь мальчику на плечо. – Спокойно.

С тех пор как мальчик попался на магазинных кражах, список его страхов пополнили полицейские. Не только из-за их внешности и манеры держаться, но и из-за того, что мальчик думал: с того самого момента все полицейские знают кто он и чем занимается.

Полицейский, стоящий перед ним, не улучшил положения. Начать с того, что он был очень высокий, почти двухметрового роста и сочетание роста и соответствующего мускулистого телосложения превращало его в глазах мальчика в великана. У него были такие большие ладони, что он мог положить одну из них мальчику на голову, обхватить ее и поднять в воздух прямо как баскетбольный мяч. Или раздавить ему череп.