Джанет Уинтерсон - Целую, твой Франкенштейн. История одной любви [litres]

– Вы случайно не знаете, кто это? – спросила я у нее.

– Нет. Хотя я довольно часто вижу его у Бэббиджа, – ответила Ада.

Лишь под конец вечера, когда я забирала накидку и зонт, рядом возник загадочный незнакомец в плаще и клетчатых брюках с высокой талией.

Он с улыбкой протянул мне руку.

– Мэри Шелли?

– Она самая.

– Мы с вами встречались много лет назад.

Странно, он выглядел очень молодым и полным сил.

– В Лондоне или в Италии? – полюбопытствовала я.

Перед мысленным взором возникла картина: я открываю конверт. Шелли вывесился из окна. Кажется, мы в Риме. Звон колоколов, призывающих на мессу. Раскаленный воздух с улиц. В корзине кальмар, которого приготовят на обед. Я за письменным столом, разбираю почту из Англии. Счета. Ну, конечно, послание от отца. И, наконец, письмо, которое начиналось со слов: « Любезная миссис Шелли! Вскоре после вашего визита человек, назвавшийся…»

Незнакомец взял меня за руку. Как дико блестят его глаза, будто у ночного зверя!

– Виктор , – представился он.

«Одной ненастной ноябрьской ночью я узрел плод своих трудов. С волнением, которое едва не переросло в припадок, я собрал инструменты, при помощи которых надеялся зажечь искру жизни в бездыханном теле, лежащим у моих ног. Был второй час ночи. В окна тоскливо стучал дождь, свеча почти догорела, и в ее мерцающих слабых отсветах я вдруг заметил, что существо открыло свой бледно-желтый глаз» [117] М. Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей», глава V. Перевод О. Акопян. .

Комната неистово раскачивается. Словно опрокинутый невидимой рукой, столик падает на пол. Беспомощно зажужжав, лампы гаснут, и помещение погружается во тьму. Я нащупываю Клер и помогаю ей подняться на ноги. Мы держимся друг за друга, пытаясь устоять среди творящегося хаоса. Вокруг густая чернота. Зрение тщетно пытается адаптироваться, однако в беспросветном мраке глазу даже не за что уцепиться. Где-то за стеной раздается страшный грохот.

– Надо взяться за руки! – командую я. – Сделайте цепочку! Главное добраться до стены, тогда найдем выход!

– Он нас нарочно пугает! – слышится голос Полли.

– ВИКТОР!!! – ору я.

В ответ тишина.

– Он мог погибнуть, – предполагает Рон. – Мы не знаем, что там произошло.

– МОИ ГЛАЗА УЗРЕЛИ ПРИШЕСТВИЕ ГОСПОДА ВО СЛАВЕ! – громко запела Клер.

– ВИКТОР!!!

Ничего. Лишь тихий плеск воды. Я смотрю на свои часы с подсветкой. Уже за полночь.

– У меня колени промокли, – жалуется Рон.

– Вода прибывает, – объясняю я.

– Мы утонем в этом бетонном склепе! – кричит Полли. – Чего застыли? Неужели никто не взял чертов телефон?

– Здесь нет сигнала. Не забывайте, что мы в пятидесятых. Прислушайтесь!

Доносится звук, словно кто-то пытается запустить мотор. Судя по рокоту, мотор огромный. И вот опять.

– Ручной стартер, – сказал Рон. – У отца был фургон «Morris 1100» с такой штукой. Чтобы завести двигатель, приходилось крутить рукоятку.

– Боже! Мы тут скоро сдохнем! Избавьте нас от рассказов про вашего старика! – рявкает Полли.

– Я всего лишь хочу сказать, что Виктор пытается запустить генераторы, Джейн и Мэрилин, – поясняет Рон.

Наконец, зажигается свет. Мы стоим мокрые, покрытые липкой влажной пылью, осыпающейся с потолка. Громкий гул перекрывает наши голоса. Бар разгромлен: столики поломаны, стулья валяются ножками вверх. Стойка обрушилась, игральные кубики и карты разбросаны по полу. Дверь с почти оторванными петлями висит наискось. Мы бредем по воде к выходу. Виктора нигде нет. Стальная дверь в комнату, где он находился, заперта. Я с трудом добираюсь до генераторов, из которых прямо в коридор бьет мощная струя грязного дизельного выхлопа.

– ВИКТОР!!!

Рядом возникает Рон и молча указывает на лестницу. Дверь наверх открыта. Мы можем спастись. Я отрицательно мотаю головой. Рон решительно берет меня за руку, но я ее выдергиваю. Клер и Полли уже поднимаются по ступеням.

– Вы идите! – кричу я.

И тут Рон, словно низкорослый крепкий бычок, бодает меня головой в живот и, перебросив через плечо, уносит к лестнице. Пока я вишу вниз головой, рассматривая воду, покрытую маслянистой пленкой, успеваю прикинуть, что Рон рискует умереть от инфаркта, если попытается тащить меня по лестнице. А вот и нижние ступени. Я стучу Рону по спине, и он с явным облегчением опускает меня на ноги.

– Для чувака, который на самом деле девчонка, вы тяжелей, чем кажетесь, – признается Рон.