Вик Джеймс - Санктуарий [litres]

Харпер щетинится. Ее гнев почти физически ощутим. Однако, когда она задает свой вопрос, в ее глазах есть и что-то еще. Стыд?

– Вы это видели?

– Видела.

Нет, это печаль. И это меня больно ранит. Ее часто видишь у жертв насилия – целую гамму чувств. Вину и стыд. Недоумение и неверие. И да – печаль.

– Он знал, что это изнасилование, агент. И я знала. И тот, кто это заснял, знал. Не важно, как это выглядело для всех остальных.

– Вы не видели, кто это снимал?

– Нет. Было темно, а я была в полубессознательном состоянии. Я не управляла своим телом настолько, что даже не могла поднять голову.

– Вчера на ТВ, после того как вы сделали свое заявление, вы продолжили говорить, но ведущая вас перебила. Вы можете сказать мне, что именно говорили?

Харпер кривит губы.

– Конечно. Я же пыталась сказать об этом всему штату. Я сказала: «И не только меня».

– Что вы имели в виду?

– Дэн нападал и на других девушек. Но он действовал хитро. Они не из тех, кто станет в этом признаваться – и кому поверят.

– Вы мне их назовете?

– Вы им поверите?

– Я… Для копов это так не работает, Харпер. Но это в ваших интересах. У родителя, чью дочь изнасиловал Дэн, может быть вполне понятная причина причинить ему вред.

– Столкнув с лестничной площадки посреди вечеринки в присутствии кучи подростков? Не обижайтесь, агент, но я давно ничего глупее не слышала.

Разговор идет совсем не так, как я рассчитывала. Харпер гораздо более сдержана, чем я бы ожидала от девушки в ее ситуации. Что может быть подозрительно или же означать, что она просто говорит мне одну только правду.

Ее заинтересовали мои вопросы – и она многое обдумала. Лгущие обычно так не делают. У них есть свой сценарий – и они за него цепляются. Все мои инстинкты говорят мне, что она невиновна.

– А если все было не так? Если был другой способ?

– Какой – другой?

– Колдовство.

– Колдовство? – она смотрит на меня в полном недоумении. – Моя мама – единственная ведьма в Санктуарии.

– Ну, а если это была ваша мама? У нее ведь был мотив.

И несмотря на такой прямой вопрос, Харпер успокаивается. Я вижу, как уходит напряженность.

– Это не она. Про то, что Дэн со мной сделал, я сказала ей всего пару дней назад. Накануне того интервью. Она пришла в ужас. Так расстроилась! Она не притворялась. Она точно раньше об этом не знала.

– И в Санктуарии больше никто не владеет магией? Ни у кого из ковена вашей матери? Она ни разу не говорила о своем ощущении, будто магия есть у кого-то еще?

Харпер качает головой.

– У членов ковена нет магии. В этом весь смысл. Нет, Фенны были единственными ведьмами в Санктуарий уже много поколений.

Я киваю. Мозг лихорадочно пытается усвоить все, что она говорит, чтобы после ее ухода это можно было бы записать. Если будет сказано что-то еще, я просто все в памяти не удержу. Так что я благодарю ее за уделенное время. Харпер очень серьезно благодарит меня в ответ и вылезает из машины.

– Осторожнее с репортерами у вашего дома, – говорю я ей.

– Я ненадолго зайду к Иззи. Не стану высовываться, пока они не уедут.

– Если вы почувствуете какую-то опасность, немедленно со мной свяжитесь.

Я записываю свой телефон и отдаю ей бумажку. Она заправляет ее в поясной карман леггинсов – когда она задирает край майки, я мельком вижу ее живот с татуировкой – и убегает. Из-под ее ног разлетается грязный песок парковки, коса прыгает по спине. А я начинаю строчить у себя в блокноте, словно от этого зависит моя жизнь.

Записав насколько возможно точно наш разговор, я все перечитываю.

История Харпер проста. А жизнь учит копов, что в девяноста девяти случаев из ста простое объяснение – верное. Муж убил жену. Наркоман ограбил магазин. Секретарша подделала счета.

Дэн был изумлен тем видео, потому что знал, что на самом деле оно показывает изнасилование.

Он упал.

Это был несчастный случай.

Но как же тогда магия?

Я звоню Честеру с хорошей новостью: я наконец поговорила с Харпер Фенн. Но и у него для меня новость. В полиции все суетятся, потому что на сегодня назначено мероприятие и затребовано присутствие полиции.

Уитмены устраивают пикет у магазина «Спорт на берегу».

– У него даже есть хэштег, – говорит Честер, словно это – самое ужасное. – «ПравосудиедляДэниела».

Когда сгущаются сумерки, мы с Майклом идем на берег. Спартанцы собрались ради Дэниела всей командой. И еще они целый день обзванивали народ и писали в соцсетях, чтобы пришли все.