Александр Руж - Зов Полярной звезды [litres]

Барченко уже знал от Аннеке о том, как Адель гналась за Вадимом, но не уразумел еще всей подоплеки событий.

– Адель Вячеславовна… В толк не возьму, какой абаддон в нее вселился!

Вадим напрягся и пересказал шефу признания Адели, сделанные ею возле заваленной пещеры Черного Человека. Александр Васильевич только руками всплескивал.

– Какой казус федерис! А я-то, лошак сивый, ушами хлопал, на красоты ее любовался, не разглядел в облике русалочьем шишигу подколодную…

– Недоразумение! – подсюсюкнул начальству Аристидис.

– Так куда же она делась? – повторил Вадим свой вопрос.

Его не покидало беспокойство. Если Адель жива, она обязательно вернется, ничего не забудет…

Барченко обещал немедля пустить по ее следу погоню. С тем и отослал Аристидиса в лагерь. Вадиму же в успокоение сказал:

– Изловим всенепременно. Из речений ваших явствует, что оная персона зело изранена бяху, посему сужденье имею, что недалече нози свои преткнеша. Там мы ее и обрящем.

Шеф рассуждал здраво. Вадим вспомнил, как отделал Адель Тала… мороз побежал по коже. Нет уж, такое лучше забыть!

– А медведь – самый обыкновенный, – продолжал Барченко, помалу возвращаясь в нормальное душевное состояние. – Токмо несоразмерен еси. А так – ничего в нем азазельского…

Вадим не возражал. У страха глаза велики, а в темноте да при небесной иллюминации и не такое может померещиться.

Не возражала и Аннеке. По крайней мере, на словах. Однако видом своим показала, что придерживается насчет Талы собственного мнения и никому ее не переубедить.

– Где твой дедушка? Я хочу его поблагодарить…

– Он лежать. Ни говорить, ни есть, ни пить… Много сил из него вытечь. Не знать, выздороветь или нет… Весь род за него Великого Аййка молить.

Сказав это, Аннеке вышла – отправилась в соседнюю вежу навестить больного деда. Оставшись один на один с Вадимом, Александр Васильевич заговорил горячечным шепотком:

– Вадим Сергеевич, вот же она, наша планида! Искали алтын, а нашли золотой. То, что в нощи сей содеялось, и есть меряченье!

– Вы уверены?

– Ни малейшего сомнения! Как бы еще в деву тонкорукую эдакая сила влилась? И что бы заставило ее противу зверины, плоти взалкавшей, безо всякого оружия пойти? И боль диавольская, вы говорите, ни единого стенания из ее персей не исторгла?

– Ни единого, – подтвердил Вадим, не находя возражений.

– Совокупность налицо! Чаял я, что доберемся мы до цели нашего хождения, вот и добрались. Близкое ли знакомство вы с этим ворожеем свели?

Вадим ответил неопределенным жестом. Он и сам не знал, насколько близко подпустил его Чальм к своим таинствам. Старик – себе на уме, к тому ж болен. Не станет откровенничать с пришлыми руши.

– Ничего, отлежится, – обнадежил и себя, и помощника Александр Васильевич. – У диких народностей стать крепкая. А что до откровенности… Задобрим, подмаслим. Опять же внучка у него – краля, на вас засматривается. Тоже подходец…

Едва ли не впервые подкатила к Вадиму неприязнь в отношении шефа. Что за вздор он тут несет? Соблазнять Аннеке ради подступа к ее деду?

– Не ударяйтесь вы в амбицию! – перехватил Вадимовы помыслы всеведущий шеф. – Я же не в Дон-Гуана вас играть принуждаю. Просто перемолвите с ней душевненько – глядишь, и поспособствует. У вас талант на красивых юниц впечатление производить.

Совсем засмущал, искуситель! Вадим пообещал, что поговорит с Аннеке, но за положительный результат не ручался.

Впрочем, со всем этим следовало погодить, покуда нойд пребывал на пороге небесного царствия. И без того работы привалило: Вадим указал тропу к подземелью Крутова, и шесть человек из отряда принялись разбирать завал, образовавшийся после взрыва. Остальные были пущены догонять Адель, но не преуспели – тянувшийся за ней кровавый след очень скоро исчез, его замело снегом, сыпавшим еще двое суток подряд. Порыскали близ озера, ни трупа, ни новых следов не обнаружили. Соваться далеко в тундру Барченко запретил.

– Все одно с такими ранениями, на холоде, зимой, в одиночку ей не выжить, – подвел он черту под поисками. – Не самочинно преставится, так хищное зверье одолеет, его тут вдоволь. Фиглярствовать по сему поводу грех, и судьбы подобной никому не пожелаю, но ежели в рассудок взять, то все по справедливости. Не восхоти она тельца златого, ничего бы не случилось.

И в который уже раз согласился Вадим с премудрым суждением своего командира. Об Адели старался не думать, выбросить ее вон из памяти, но та откровенно измывалась – являла рыжекудрую во снах, навязывала и днем, лишь стоило на минутку прикрыть глаза. И что самое подлое – Адель ни единожды не явилась ему в том своем последнем виде, от которого кровь стыла в сердце и тряслись поджилки.