Александр Руж - Зов Полярной звезды [litres]

Сведав об изменничестве Адели, назвал ее мымрой полоротой и заявил, что в ее присутствии всегда чувствовал себя как в океане – блевать тянуло.

– Сразу было видно, что ее аист по дороге ронял! Паинькой притворялась, коровкой божьей… Да она бы одна стаю собак перегавкала!

Когда ему сообщили, что она справилась не с собаками, а с медведем-людоедом, не удивился:

– Да эта Манька фестивальная бегемота бы урыла!

Он еще долго не мог простить ни себе, ни другим, что пропустил самые важные события. Ходил надутый и на всех срывался:

– Усохни, гербарий! Чего скалишься, как будто нефть в сортире нашел? Ты, календула, бункер захлопни, хордой тебя по катету! У тебя что, вагон здоровья? Сейчас разгружу!

Наконец, истощившись, унялся и пошел разбирать камни в туннеле, причем вкалывал за пятерых. Александр Васильевич принес извинения захваченным артиллеристам, выдал им по два червонца из казенных денег, и они поволокли пушку назад к станции.

С появлением Макара раскопки пошли веселее, и тем же вечером запаянный ящик был извлечен и доставлен в Ловозеро. Нисколько не пострадавший от обвала, он стоял в веже у Барченко и отсвечивал стальными боковинами.

– На славу сработано! – похвалил изделие Александр Васильевич. – Как мы его вскрывать будем?

– Давайте я кувалдой хренакну? – предложил Чубатюк. – Разнесу к едрене фене!

– Не желая умалить достоинства ваши, многоуважаемый Макар Пантелеевич, осмелюсь выказать сомнение в успешности оного замысла. Орех сей крепостию леп. К тому ж неведомо нам, чем он начинен и не повредит ли приложение грубых сил физических его содержанию…

Вадим присел перед ящиком.

– А если попробовать подобрать код? Долго, зато безопасно.

Он покрутил одну из торчащих ручек, и в ящике что-то затикало. Лицо Барченко сделалось белым как мел.

– Про безопасность это вы не подумавши… Там часовая мина!

– Что?!

– Защита от взломщиков. Обычно дается минута, чтобы открыть крышку. Иначе рванет…

– Эх, в рот тебе торпеду, в зад пароход! – проревел Чубатюк. – Все на двор, живо!

Выскочили как угорелые. Отбежали подальше.

Вадим был вне себя. Столько трудов – и все коту под хвост? Разлетится драгоценный ящик на мелкие осколки, никому не доставшись…

– Александр Васильевич! А англичане? Они что же, тоже на воздух должны были взлететь?

– Нет. – Барченко сдернул с носа очки и упрятал в карман, чтобы взрывом не повредило, если что. – Зачем бы императору Николаю такую шкоду союзникам подстраивать? Англичане вместе с ящиком наверняка и код должны были получить. Им его или по телеграфу передали, или с посыльным, не иначе.

«Один плюс пять, войну начинать. Корень квадратный, считай обратно…»

– Я знаю код! Знаю!

Вадим бросился в вежу с такой стремительностью, что Макар, выбросивший вперед длинную руку, не успел его ухватить.

– Куда ты, дрить твою колотушку!

– Вадим Сергеевич, остановитесь!

Но Вадим уже отдернул полог, подбежал к ящику и только тут сообразил, что кода-то и не знает.

Не зря, конечно, Крутов напевал считалочку – это он нужные цифры на ум мотал. Но до них еще докопаться надо. А ящик тикает!

«Так… Один плюс пять – понятно, шесть. Дальше что-то про начало войны. Скорее всего, имеется в виду год. Тысяча девятьсот четырнадцатый…»

Записывать не требовалось: в голове возникла грифельная доска, на ней и строились цифры, как будто их чертил прилежный ученик.

«Шестьдесят одна тысяча девятьсот четырнадцать. Извлечем квадратный корень… Получается длинно, а окошечек в ящике всего шесть. Ладно, попробуем ввести. Только надо в обратном порядке…»

Пощелкал ручками, выставил: 425288. Ничего не произошло, ящик продолжал тикать.

«Нет, не то… А если в годе первые две цифры отбросить?»

Пересчитал. Ввел. Никаких изменений.

В вежу впихнулся Барченко.

– Вадим Сергеевич, не безумствуйте! Всеми богами заклинаю: уходите отсюда!

– Не уйду, Александр Васильевич! Я должен его открыть.

– Вы не успеете! Времени нет…

– Успею!

Сколько там осталось – с полминуты? Времени – воз и маленькая тележка. Не отвлекаться, думать, думать!

«А чего это я привязался к году? Может быть, нужна конкретная дата? Посмотрим… Война началась двадцать восьмого июля. Возьмем-ка вот эдак: 2807… Нет, все равно не подходит. А если без нуля? Нет… А если число вместе с годом?..»

Вадиму казалось, что из-под волос у него сыплются искры, как из чудо-машины электротехника Теслы. Цифры появлялись на грифельной доске, как отметины от пулеметных очередей, вычисления производились с быстротою молнии. А ящик все тикал и тикал. И Барченко не уходил, прикипев к порогу вежи.