Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки [litres]

– Ох!

Это был вздох полного и окончательно поражения.

Потом лицо доктора Лезандера повернулось ко мне. Кровь капала из его носа и струилась по щекам.

– Кори, – проговорил он булькающим голосом. Его здоровая рука стиснула мое запястье. – Выбирайся наружу, – прошептал он. – Брыкучий бычок.

Приподнявшись еще выше с искаженным от боли лицом, он вложил мою руку в ладонь отца.

Отец вытащил меня наружу, и я обхватил руками его шею. Крепко прижав меня к себе, он поплыл к берегу. По его геройскому лицу стекали слезы и капли воды.

Заскрипев и застонав напоследок, «бьюик» сильно накренился и стал погружаться в глубины озера. Вода закрутилась вокруг нас, затягивая вниз. Отец забил ногами, силясь вырваться из могучего объятия озера, но водоворот был слишком сильным. Раздалось шипение от соприкосновения воды с раскаленным металлом, и «бьюик» ушел под воду. Вода увлекала нас вниз. Я почувствовал, как отец борется с засасывающим водоворотом, но потом он хрипло вздохнул, ловя ртом воздух, и я понял, что он выбился из сил.

Вода сомкнулась над нашими головами.

Где-то под нами в бескрайнюю сумрачную пещеру, не знающую солнца, опускался «бьюик». Последние пузырьки воздуха серебристыми медузами поднимались к поверхности. Отец отчаянно бил ногами, стараясь вырваться наверх, но сила водоворота превосходила усилия человека: мы погружались вслед за доктором Лезандером. Сквозь воду я увидел неясные очертания его белого лица, прижатого к переднему стеклу. Из его раскрытого рта вырвалось несколько пузырей.

Неожиданно из темных глубин появилась какая-то тень и приблизилась к машине. Возможно, это был просто большой комок мха или поросший тиной мусор, какое-нибудь тряпье, выброшенное в озеро. Но что бы это ни было, оно медленно и неумолимо вплыло внутрь салона «бьюика» через разбитое заднее окно. Погружаясь на дно, автомобиль доктора Лезандера кружился в подводном сумраке, словно какая-то странная карусель на Брэндивайнской ярмарке. Чувствуя, что мои легкие вот-вот разорвутся от недостатка воздуха, я все-таки не мог отвести глаз от белого пятна, в которое превратилось лицо доктора Лезандера. Мне показалось, что проскользнувшее в салон автомобиля лохматое мшистое существо окутало тело доктора наподобие какой-то отвратительной гнилостной мантии. Непонятная мохнатая тварь схватила доктора Лезандера за челюсть: я увидел слабый блеск серебряного зуба, словно удаляющуюся звезду. Потом «бьюик» перевернулся крышей вниз, став похожим на огромную черепаху. Последние остатки воздуха, вырвавшись из машины, устремились вверх и, подхватив, понесли нас, освобождая из ненасытной пасти озера. Мы приближались к мерцающей светом поверхности.

Отец поднял меня над собой, чтобы я мог наконец свободно вздохнуть.

Снаружи было все так же сумрачно и тускло, но зато сколько угодно воздуха. Торопясь отдышаться, мы барахтались в покрытой рябью темной воде, держась друг за друга.

В конце концов мы доплыли до берега и сквозь ил и камыши выбрались на твердую землю. Отец тяжело опустился на землю рядом с пикапом. Его руки были в кровь изрезаны стеклом. Я расположился рядом с ним на красной скале, устремив взор на озеро Саксон.

– Эй, приятель? – позвал меня отец. – Ты в порядке?

– Да, сэр, – отозвался я, стуча зубами, но нисколько не боясь простудиться.

– Давай-ка заберемся в грузовик, – сказал отец.

– Хорошо, – согласился я, но не смог сдвинуться с места.

Мое распухшее плечо, которое потом на несколько дней превратится в один сплошной болезненный синяк, пока что благодатно онемело от холода.

Отец подтянул колени к груди. Дождь со снегом продолжал сыпать с неба, но мы настолько промокли и замерзли, что нам до этого не было никакого дела.

– Мне нужно рассказать тебе кое-что про доктора Лезандера, – сказал мне отец.

– Мне тоже есть что тебе рассказать, – отозвался я.

Я прислушался к ветру, который пронесся по поверхности озера, что-то шепнув при этом.

Он ушел вниз, в темноту. Он вышел из тьмы и во тьму вернулся.

– Он назвал меня «брыкучий бычок», – сказал я.

– Надо ж такое придумать.

Мы не могли долго оставаться на берегу озера. Ветер пронизывал до костей. В такую погоду можно запросто замерзнуть до смерти.

Подняв голову, отец взглянул на низкие серые облака, затянувшие январское небо. Потом улыбнулся, словно мальчишка, с плеч которого наконец свалилась тяжкая ноша.

– Господи, – проговорил он, – какой замечательный день!