Гореликова - Нереальная коллекция. Сборник рассказов

– Ладно, оставь. Сколько можно? Я же тебе сказал: не по мне это. Лучше посмотри, в Женькином столе должна быть банка кофе.

Стукнул ящик стола, зазвенели ложки.

Бу—бу—бу… Бу—бу—бу, – сквозь дрему слышала Маруся.

И вдруг…

Кошка почуяла тревогу раньше людей, насторожила уши. Что такое?

Бух! Бух! забарабанили в дверь ординаторской.

– Павел Валерьевич! Анна Михайловна! Срочно!

Большой Врач и Врач Поменьше выскочили в коридор, где уже нарастал шум.

Маруся тоже поднялась, потянулась. Брезгливо понюхала горшок с фикусом, в котором Большой Врач затушил окурок.

С глухим стуком спрыгнула на пол и направилась в коридор посмотреть.

Там творилось необычное. Вдоль всего коридора змеилась непонятная лента. Мучнисто-белая, рыхлая, она лениво колыхалась над линолеумом, как студень.

Маруся осторожно понюхала – пахло тревожной кислятиной. Стараясь не задевать студень, Маруся пошла вдоль ленты. Та привела к дверям, которые обычно были закрыты.

В коридоре во множестве толпились мамочки. Увидев Марусю, зашептали:

– Кошка!… Наша кошка! …Смотрите, она тоже пришла…

А вот гладить почему-то не стали. Это тоже было необычным. Но, как всегда, с напряженным вниманием следили, что Маруся будет делать.

Студенистая лента вплывала в палату сквозь неплотно прикрытую дверь. Маруся проскользнула в ту же щель, на секунду окунувшись в вязкую субстанцию. Кислая пелена окутала морду, осела на шерсти липким туманом.

Маруся брезгливо отряхнулась. А когда подняла глаза, остолбенела. Вверху сияло несколько ослепительно-белых солнц. Света было так много, что теней не осталось. Такое Маруся видела впервые.

Но и это было еще не все. Спина Большого Врача скрывала от Маруси высокий стол, на котором что-то происходило. Ярко-зеленое свечение прилегало к телу человека, как вторая кожа. Временами по зелени пробегали разноцветные вспышки.

Еще в палате суетились бледно-зеленые сестры, а в углу, на корточках, сидела мамочка. Та источала настолько яростный красный свет, что даже по стене, к которой она привалилась, струились розовые потеки. И, конечно же, мамочка плакала.

Маруся обошла ее по широкой дуге. Подобралась к столу и удивленно раскрыла глаза. Да это просто комната чудес!

Под руками врачей лежал плотный, почти каменный, кокон необыкновенного черного цвета. Это была абсолютная чернота. Такого Маруся еще ни разу не видела. Еще удивительней было то, что руки врачей беспомощно скользили по гладкой поверхности и не погружались внутрь.

Большой Врач был очень зол. Даже воздух вокруг него колебался, точно нагретый. Возможно, он был опасен, и не следовало было попадаться ему на глаза, но Маруся не смогла справиться с любопытством.

Она вспрыгнула на тумбочку, стоявшую поблизости, и вытянула шею, стараясь разглядеть кокон. В это время Врач Поменьше перевернул его, и с исподней стороны Маруся увидела небольшое отверстие, в котором заманчиво сверкнула золотая искра.

От восторга Маруся громко мяукнула. Тут-то ее и заметили.

Врач Поменьше в панике крикнул:

– А ну, брысь отсюда!

Подлетела медсестра, зашевелилась и мамочка у стены.

Однако Маруся не обратила на них ни малейшего внимания. Таинственная золотая искра настолько привлекла ее, что она, не помня себя, перепрыгнула с тумбочки на стол и оказалась прямо под руками врачей.

Медсестра уже потянулась схватить кошку за шкирку, как вдруг Большой Врач сказал:

– Стоп!

На мгновение все застыли. Все, кроме Маруси. По правде говоря, она даже не услышала.

Искра! Вот что надо было достать.

Маруся протянула лапу.

В отличие от человеческих рук, ее лапа с легкостью погрузилась в черноту, как в воду. Боли не было, но было отчетливое ощущение холода, когда чернота прошла сквозь плоть, не найдя, за что бы зацепиться.

Маруся вытащила лапу и оглядела ее. С кончика стекала не черная, а та самая беловатая студенистая субстанция, что змеилась по коридору.

Тогда, повинуясь неодолимому желанию добраться до золотого сияния, Маруся начала быстро-быстро раскапывать кокон.

В это время операционную потряс вопль:

– Что там делает кошка?! Прогоните ее! Брысь! Брысь! Отойди от него!

Кричала мамочка. Сверкающая ярко-красная аура, окружавшая ее, потемнела, по полю плясали багровые всполохи.

– Пошла вон!

Маруся плотно прижала уши, оскалилась, зашипела.

Разом закричали все – и Врач Поменьше, и две сестры. Но весь этот гвалт перекрыл низкий рык: