Ему полегчало, и он еще минуту посидел в таком положении.
От окна послышался какой-то звук – мягкое, невинное царапание по стеклу. Захар поднял голову и увидел чье-то лицо, прижатое к окну с другой стороны. Он едва сдержал крик – на него смотрел Артем.
– О, Господи… Мальчик мой, ты вернулся, наконец-то. Мы-то все извелись.
Артем улыбнулся, что-то сказал в ответ, но Захар ничего не расслышал. Рот внука беззвучно открывался, как у рыбы, уткнувшейся в стенку аквариума.
Захар хотел встать, но не смог.
– Артем, быстро иди сюда, не стой там один. Тебя мама заждалась.
Внук все еще стоял у окна, но в доме послышались шаги. Они приближались к кухне. Это были шаги Артема, он послушал-таки деда, но почему его лицо по-прежнему прижимается к окну с обратной стороны? Как такое возможно?
Захар очнулся, вскинул голову.
4
За окном была серая бесформенная мгла.
Шаги, тихие и неуверенные, существовали в реальности – они плавно перешли сюда из сна. Захар прикорнул, сидя за столом, и теперь его сердце, ошеломленное появлением старшего внука, стучало, отдаваясь болью во всей груди.
Неплотно прикрытая дверь отворилась, в кухню вошел Эдик в светлой пижаме. Захар резко встал – на какие-то доли секунды вместо младшего внука ему почудился Артем.
– Эдик? Что ты здесь делаешь?
Мальчик вздрогнул, несколько секунд не говорил ни слова – дед испугал его.
– Я хочу пить…
Захар смутился.
– Иди сюда.
Старик погладил ребенка по голове, пока тот опустошал чашку, и его зубы клацали о фарфор.
– Теперь ступай спать. Осторожней в темноте.
Захар глянул на свои часы и увидел, что проспал почти двадцать минут. Нахмурившись, он взял стакан с водой, но пошел не к дочери, а в комнату, которую занимали внуки. Опустошенный, измученный, старик не отдавал отчет своим действиям.
– Эдик? Ты спишь?
– Нет, – голос внука звучал глухо, как у простуженного.
– Эдик, я присяду на минутку рядом, – Захар опустился на кровать, не выпуская стакан из рук. – Как ты себя чувствуешь?
Эдик засопел, плотнее укутался в одеяло.
– Нормально.
– Нам ни в коем случае нельзя падать духом.
Он замолчал, молчал и мальчик.
Муж Полины, отец Артема и Эдика, еще ничего не знает. Именно Захар должен сообщить своему зятю о трагедии. Сегодня приедет невестка – забрать Дашу. Девочке здесь не место. Внучку заберут, но как случившееся перенесет Эдик – девятилетний мальчик?
– Эдик, скажи, ты кого-нибудь видел там, у сарая?
Это вырвалось у него против воли, Захар опешил от собственных слов. Внук заворочался, Захар почувствовал, как мальчик напрягся. Старик подумал, что вопрос, наверное, глупый. Что он хотел узнать? Не лучше ли оставить ребенка в покое?
– Почему ты закричал, чтобы я не ходил к Артему?
– Не знаю…
– Ты просто не хотел, чтобы я его увидел?
– Не помню, деда. Мне… Я испугался.
Захар повернул голову к двери – ему померещился какой-то звук в доме. Было тихо, и старик решил, что ошибся.
– Почему Артем сорвался с лестницы?
– Деда, я хочу спать, – казалось, Эдик сейчас захнычет.
– Спи, я ухожу, ухожу, – Захару стало стыдно, он поцеловал внука. – Ты у меня держался молодцом.
Захар вышел, прикрыв за собой дверь, направился к своей спальне. Почему-то он не смог рассмотреть дочь на кровати.
– Полина?
Он поставил стакан на стол, протянул руку, пальцы нащупали лишь покрывало.
– Что за черт?
Он включил настольную лампу и вздрогнул.
Полины в комнате не было.
5
Следователь стоял в кухне Захара с чашкой кофе, который, несмотря на протесты, приготовил ему старик. Следователь был в своем неизменном сером плаще нараспашку.
– Собралось почти два десятка человек. Ваш участковый привезет еще троих, и начнем поиски. Он вот-вот будет здесь.
Следователь следил за стариком, за его беспокойными перемещениями и жестами. Захар старался держать себя в руках, и следователь признал, что отчасти это ему удавалось. Хозяина дома выдавала лишь та нервозность, с которой он расхаживал по кухне, выглядывал в окно, несколько раз перемывал чашку, опустошенную залпом, словно он пил не кофе, а водку или самогон.
– Сначала прочешем кустарник до реки. Не будет результатов – разделимся на три группы и пойдем в других направлениях от деревни. Ваша дочь не могла далеко уйти, – он помолчал. – Надеюсь, мы найдем ее.
– Все равно не пойму: куда она пошла? И зачем?
– Стресс, – следователь допил кофе. – Подумайте, что она пережила. Я понимаю… вам тоже больно… из-за мальчика, но она – его мать. Это куда серьезнее.
Читать дальше