Валерий Михайлов - Квота

Роман тоже стал браконьером. Благодаря науке деда он доказал, что, несмотря на юные годы, способен быть разведчиком, а еще через какое-то время его признали, как лучшего разведчика в отряде. Это положение позволяло ему не участвовать в нападениях, и ему не приходилось бродить среди разорванных тел и разрушенных домов. Понимая необходимость этого зла, он гордился своей работой, так как теперь от его работы зависели жизни многих людей.

Большинство браконьерских отрядов вело кочевой образ жизни. С одной стороны, это позволяло им уходить с опустошенных территорий в более населенные. С другой, считалось, что это позволяет путать следы, то есть усложняет охоту на их близких. На самом деле все было с точностью наоборот, и Роман сумел организовать несколько удачных засад на месте будущих лагерей незадачливых конкурентов. Для этого ему достаточно было лишь проследить за их разведчиками.

Сами они вели оседлый образ жизни, так как завод давал им возможность ремонтировать технику и оружие. К тому же их было слишком много, чтобы незаметно перебираться с места на место. Вспомнив о подземелье, Роман предложил оборудовать там убежище. Пару раз это спасло людям жизнь.

Тем временем страна начала выходить из кризиса, и когда в бюджете появилось достаточно денег для борьбы с браконьерством, егерям была дана команда «фас», подкрепленная бронетехникой и боевыми вертолетами. Началась «браконьерская война», исход которой был заранее предопределен. Во время столкновений пленных не брали ни те, ни другие, поэтому все дрались до последнего. Это не мешало сначала наиболее ушлым браконьерам, а потом и немногим выжившим поступать на службу в егерский корпус. Прошлые грехи никто не вспоминал, а знающие эту кухню изнутри люди были полезны. Особенно среди егерей ценились разведчики.

Несмотря на всю свою нелюбовь к варварским методам охоты, отец считал переход на сторону врага чем-то вроде предательства, и когда Роман предложил записаться в егеря, пообещал:

– Я тогда сам тебя лично убью.

Судя по его взгляду, Роман решил, что он не шутит.

Вскоре после этого разговора они попали под раздачу.

За день до этого Роману приснилась необыкновенно притягательная женщина. Ей было чуть меньше 40. Красоту чуть худоватого тела подчеркивало простое и в то же время выглядящее дорогим темно-красное платье. Огненно-рыжие длинные, густые волосы были самую малость растрепаны. Лицо – красивым, излучающим силу и власть. Глаза – карими, бездонными, со своей вселенной в каждом зрачке. Этой женщине самим мирозданием была дана привилегия повелевать, и никто не смог бы ослушаться ее приказа.

Они сидели за игральным столом в огромной зале дворца и играли в карты.

– Твой ход, – сказала она, улыбнувшись не предвещающей ничего хорошего улыбкой, заставившей Романа выскочить из сна, как отпущенная на свободу пробка выскакивает из бутылки шампанского.

Жизнь в постоянной опасности научила Романа серьезно относиться к подобного рода предостережениям судьбы, поэтому за завтраком он попросил отца не ехать на охоту.

– Да? И что я скажу мужикам?

– Скажи, что ты заболел.

– А если они решат, что я зассал?

Аргумент был весомым, так как в этом случае отца ждала бы позорная казнь или изгнание, что тоже грозило бы смертью. И никакие его былые заслуги или заслуги Романа не могли бы смягчить приговор. Поэтому Роман не стал спорить. Но когда еще вчера исправный джип наотрез отказался заводиться, до Романа дошло, с кем и на что он играл в карты.

Как назло, прислушивающийся к чутью Романа Никола Треухий поймал неделю назад несколько пуль, и теперь командиром их партизанского продовольственного отряда, как они, наполовину шутя, себя называли, был бывший учитель математики Всеволод Инякин. Несмотря на свою, казалось бы, мирную бывшую профессию, он был достаточно агрессивным и ловким, чтобы суметь захватить бразды правления после смерти предшественника. Будучи фанатичным материалистом, он отказывался принимать что-либо выходящее за рамки его картины Мира, которую он гордо называл научным мировоззрением.

Роман нашел его возле рефрижераторов.

– Отмените охоту, – попросил Роман.

– Это еще почему? – недовольно спросил Всеволод.

– Сегодня она нам боком выйдет.

– Откуда такая уверенность?

– Интуиция.

– Ты что, не знаешь, как я отношусь к подобной мистике?

– Зря вы так.

– Почему? – с откровенным вызовом в голосе спросил Всеволод.