Валерий Михайлов - Комедианты

© ЭИ «@элита» 2013

В просторном, дорого, но не кричаще отделанном, прекрасно оборудованном кабинете, где всё под рукой, но в то же время ничто не мешает и не отвлекает, в удобном дорогом кресле сидел человек средних лет. Электрический свет был выключен, и в предрассветном полумраке, а дело было перед рассветом, он казался современной вариацией Роденовского «Мыслителя». Выглядел он, мягко говоря… проблемы, бессонные ночи с постоянно повторяющимся кошмаром в редкие минуты сна, личные неурядицы, а в довершение ещё и этот странный телефонный звонок из прошлого, которое он всеми силами пытался забыть:

– Сергей Николаевич?

– Да.

– Выслушайте меня внимательно. От этого очень многое зависит. – Он говорил, старательно подбирая слова.

– Знаете, что… – попытался оборвать его Сергей Николаевич.

– Дюльсендорф. Карл Дюльсендорф. Надеюсь, вам это имя о чём-то говорит?

– Вы? – Сергея Николаевича бросило в жар. Он вспомнил этот голос.

– Узнали?

– Но я…

– Знаю. Поэтому вы ещё живы.

– Чего вы хотите?

– У нас с вами осталось одно нерешённое дело.

– Какое?

– Я хочу вернуть себе то, что по праву принадлежит мне.

– Что?

– У вас есть то, что принадлежит мне.

– Я не понимаю…

– Встретимся на рассвете, – перебил его собеседник и положил трубку.

Сергей Николаевич сидел, полностью погружённый в себя, упразднив, отбросив, сдав в утиль то, что мы называем забавным словом «вне». Для него «вне» больше не существовало, как не существовало солнечного света, пробивающегося сквозь занавески, истлевшей до фильтра и давно уже потухшей сигареты на дорогом столе, рядом с пепельницей, и миллиона других мелочей, которые вкупе и создают нашу с вами реальность.

Мыслитель… Шутник вы, наверно, товарищ Роден. Кто же в таком состоянии мыслит. Это, скорее, сродни анабиозу хладнокровных, когда остывание приводит к замедлению, практически к остановке внутренних биологических часов, радикальное решение вопроса, вычёркивание неблагоприятных условий из собственной биографии за счёт киномонтажа, удаления нежелательных элементов реальности. Эстетически приемлемый вариант тумблера в положении выключено… Мыслитель…

– Сергей Николаевич? – услышал он голос собеседника.

Напротив, в кресле для посетителей, сидел странного вида субъект. Широкий бесформенный плащ, смешная широкополая шляпа. Он был похож на персонажа шпионского мультсериала.

– Не надо включать свет, – опередил он Сергея Николаевича.

Но как? Мимо охраны, мимо не спавшего (за такие деньги на работе спать не полагалось) секретаря?

– Не будем отвлекаться на ерунду, – гость словно бы угадал его мысли. – У меня мало времени, да и вы человек занятой. Я перейду сразу к делу. Речь идёт об одном сне.

– О чём?!

– Вы случайно присвоили мой сон. Вам он совершенно ни к чему, учитывая те суммы, которые вы оставляете психиатру. Я думаю, эта сделка устроит нас обоих. Мне сон, ну, а вам душевный покой. Поверьте, многие ваши неприятности из-за этого сна.

«Это сон, глупый, дурацкий сон», – думал Сергей Николаевич, рациональное сознание которого было не в состоянии воспринять абсурд происходящего.

– Тогда, тем более, давайте покончим с делом и разойдёмся, – словно прочитал его мысли гость.

– Что вам нужно?

– Я же говорил, сон. Или вы меня не поняли?

– Я не понимаю…

– Вы согласны или нет?

– Согласен.

– Вот и хорошо. Сядьте поудобней, расслабьтесь, закройте глаза…

Когда это началось или произошло впервые? Возможно, уже с рождения я был отмечен ее проклятием или благословением, не знаю. По крайней мере, сколько я себя помню, она всегда была в моей жизни. Среднего роста, изящная, в длинном пальто тёмного цвета и ботиках на шнурках под цвет пальто, к которым не приставали ни пыль, ни грязь. Женщина-тайна, она превратилась сначала в тайну, а потом, по мере моего взросления, в женщину моей жизни, роковую женщину моей жизни.

Она приходила во сне. Мы встречались с ней в Городе, именно в Городе с большой буквы (но об этом позже), на центральных улицах в часы пик, или во время прилива человеческого моря.