Натали Якобсон - И имя ему Денница

Таор все еще озирался по сторонам, в надежде заметить где-нибудь крылатый силуэт, хоть такая рассеянность и была неуважением к собеседнику. Однако ему, как безмозглому вояке, могли многое простить. Он часто вел себя нелепо, но на это старались не обращать внимания.

– Фараон велел оказывать тебе особые почести, – очень кстати припомнил верховный жрец. – Говорят, то, что ты совершил там, в пустынях, далеко от Египта, очень много значит для всех нас. До тебя ведь туда посылали других, которые не справились и погибли. Ты видел там их останки?

– Нет, – Таор пытался точно вспомнить. – Кто-то из нападавших снял с трупов военное облачение и продолжал сражаться в нем, очевидно, чтобы запутать нас.

– Дикари, – констатировал Мерира. – Но лучше никому не рассказывай об их выходках. Твои недоброжелатели могут решить, что ты нарочно добил еще живых конкурентов.

– Как конкурентами могут быть те, кто сражается на твоей стороне?

– Поверь мне, всегда могут.

Таор хотел снова спросить про золотое божество, но с трудом сдерживался и молчал. Мерира, наверняка, расслышал и первый его вопрос. Если жрец захочет, он ответит. Он не может ничего не знать об Алаис. Но вместо нее он старался обратить внимание юноши на разрозненные чертежи на папирусе.

– Всех тех храмов Атона, что возводятся сейчас по всем городам Египта, как будто мало, – констатировал он. – В Мемфисе, в Гелиополе, в Фаюме, в Гермополе, в Гемм-Атоне, здесь, в Фивах. Всюду по храму для нее.

Для нее!? Таор нахмурился. Мог ли он ослышаться? Вполне мог, учитывая то, что слушал невнимательно. Все это его мало заботило, он хотел поговорить совсем о другом. Даже Уджаи, хоть и был немного безумен, а выдавал информации куда больше, чем этот скрытный жрец. Мерира старался говорить о многом, но в целом ни о чем. Он как будто ждал инициативы от самого Таора, пытался натолкнуть его на что-то.

– А теперь этот новый город, где уже строят храм под названием «Дом Атона». Его строят поразительно быстро. Можно сказать, что строительство продвигается выше человеческих сил. Город растет как из-под песка, а планы других строителей и храмов для других богов все разрушены, – Мерира чуть помедлил, словно обдумывая, сколько можно сейчас сказать. – Город будет находиться к северу от Фив, его назовут Горизонтом Атона, Ахетатон. И все, единственный бог всего сущего навсегда поселится там и станет копить силы, чтобы оттуда управлять всеми землями, и теми, которыми мы уже владеем, и теми, которыми станем владеть. И Верхний, и Нижний Египет, объединенные в одно, и обладающие многочисленными провинциями в итоге станут слишком тесными для нового бога, и он завладеет всем миром.

– Разве это плохо? – Таор не мог понять, предлагает ли Мерира ему занять какую-то почетную должность в недостроенном городе или отправляет его на завоевание новых территорий.

– Все, кто считали, что это плохо… – Мерира замялся. – Знаешь ли, я не первый верховный жрец Атона, с тех пор как этот сияющий бог захватил под свою власть весь Египет, до меня были другие. Есть записи Туту, моего предшественника…

Мерира, нервно оглядываясь, поманил юношу за собой и указал ему на цепь надписей, испещривших одну стену. Таор успел прочесть только первые строки.

– Расправа над неугодными… – это слегка его насторожило, а потом он заметил в центре тот самый иероглиф, который недавно рисовал кровью Уджаи. Он не знал, как его прочесть. Иероглиф четко вырисовывался среди других, и как будто стирал смысл всего.

– Что это значит? – Таор обернулся к собеседнику.

– Ну, как тебе это сказать… – Мерира был предельно осторожен, как если бы их разговор могли подслушать сами стены. – Не всем понравилось отказываться от старых традиций, жертвовать своими храмами и должностями. Разные боги давали куда больше возможностей для разных людей, чем если все принадлежит кому-то одному и лишь ему должно поклоняться, приносить жертвы, как кровавые, так и символические. Те, чьи храмы богатели от приношений Сету, Гору, Мут, Осирису и многим другим богам вначале воспротивились. Но она жестоко подавляет сопротивление…

– Он, – нашел в себе силы поправить Таор, заметив меж колонн новое изображение Атона с царским уреем и лучами, тянущими вниз подобно отрубленным человеческим рукам.

Жреца будто ударили.

– Знаешь, говорят, что боги на самом деле бесполы, – как бы извиняясь, заметил он.

– Никогда о таком не слышал, – черные брови Таора мучительно нахмурились. – Я ведь хотел спросить совсем не о богах, – он обернулся к стене, – а об этом символе.