Натали Якобсон - И имя ему Денница

В другом бы случае Таор и не подумал вмешаться в естественный ход чьей-то борьбы за власть, а тем более не стал бы наводить справки. Это не его дело. Расспрашивая о чем-то таком, он нагло лезет в чужие тайны. Но Алаис… Ее лицо… Она как будто вовсе не была ему чужой. Он хотел о ней что-то знать, а что не понимал сам.

Больная конечность Уджаи должна была бы послужить для него предостережением. Что-то подобное может случиться и с ним самим, если он станет совать нос, куда не следует.

Таор немного отодвинулся от Уджаи и смотрел, как сухая рука того слегка вибрирует под бинтами. Что если взять лезвие и срезать их с его руки? Что он увидит тогда?

Таор едва удерживался от искушения проверить. Ведь он воин. Он повидал и страшную гибель, и необычную заразу, и даже оживающих мертвецов на последней войне. То, что он увидит под бинтами Уджаи не должно его после этого слишком сильно напугать.

Это было то самое место в саду у пруда, где Алаис проводила обряд с зарезанными птицами. Уджаи как раз напоминал ему птицу, иссохшую настолько, что ее осталось только зарыть в земле. Он перестал быть похожим на живого человека. Анубис как будто забыл прийти за ним вовремя, и сухая оболочка осталась двигаться жить. Но надолго ли это? Движения живого трупа становились все более вялыми.

Он хотел что-то еще сказать Таору, но язык его явно не слушался. Тогда Уджаи поднес ко рту здоровую руку и прокусил себе палец. Кровь пошла медленно, ее была мало, будто внутри тела она почти иссякла, но ему хватило на то, чтобы начертить на стене иероглиф. Всего один. И, наверное, он начертил его неправильно, потому что не хватило сил для четкости линий. Таор не знал такого знака. Это не прочесть. А большего Уджаи уже не напишет. Его рука безвольно повисла.

– Пойдемте! Я провожу вас в ваши покои, – и нужно будет позвать кого-то, наверное, лекаря, чтобы этому несчастному хоть как-то помогли. Судя по его состоянию, для него уже нельзя сделать много. Вряд ли он протянет долго. Но ведь можно же сделать хоть что-то, чтобы ему стало немного легче. Опытным лекарям известны снадобья, помогающие хотя бы забыться, если не облегчить боль.

– Оставь его! – властный голос заставил Таора вздрогнуть. Он был будто стальным. Таких нот не услышишь даже от командиров на войне. Сам тон заставлял подчиняться.

Таор оставил свои тщетные попытки поднять на ноги тяжелобольного и обернулся. Перед ним стоял сам верховный жрец Атона. Без охраны. Без сопровождающих. Ну, разве не поразительно.

– Ему нравится греться на солнце, – Мерира кивнул на несчастного, как на некий неодушевленный предмет. – Ведь солнце это все, чем мы теперь живем.

– Но он ведь старается держаться в тени, – Таор с недоумением оглянулся назад, на Уджаи прятавшегося в тени, увитой растениями, колонны. Иероглиф, начертанный кровью, как-то странно выделялся на ней.

– Ты знаешь, чего хотел этот человек?

– Прикоснуться к горящему солнечному диску и не сгореть при этом? – пожав плечами, предположил юноша.

Мерира посмотрел на него, как на полного идиота.

– Уничтожить тебя, целиком и полностью. Ты хоть узнал его?

– Его сложно узнать, но это все еще он.

– И если он снова будет чувствовать себя хорошо, то продолжит свою борьбу за первое место, и, скорее всего, уничтожит тебя, как и собирался вначале. Ты допускаешь такое?

– Вполне. Я уже имел опыт общения с ним, когда он был здоров, – Таор хотел обернуться еще раз, чтобы снова посмотреть на кровавый иероглиф, но Мерира так внимательно наблюдал за ним, что это было неудобно.

– Какой человек может хотеть оказать помощь своему злейшему врагу?

– Тот, который видит, что он нуждается в лекаре.

– Он в нем не нуждается, – верховный жрец избегал смотреть назад. – Уже поздно что-либо предпринимать.

Таор и сам это осознавал, но не мог пройти мимо человека, которому больше никто не помогает. Он не мог понять, как во дворце, полном слуг и рабов, никто до сих пор не обеспокоился состоянием почетного гостя, которому вдруг стало плохо.

Рука жреца настойчиво потянула его прочь.

– Пойдем!

– Но куда!

– Если хочешь достигнуть высокого положения здесь, при дворе, то не стоит задавать слишком много вопросов, – снисходительно сообщил Мерира.

– Но я не хочу, – честно признался Таор.

Мерира остановился и внимательно посмотрел на него, как будто проверял, есть ли в этом хоть капля лжи.

– Это я и хотел услышать, – неожиданно признался он.

– Простота! – верховный жрец привел его в странное место, больше похожее на святилище старых богов, расположенное в углублении цокольного этажа дворца, далеко от всех. – Простота это как раз то, что я ищу в человеке. Мне нужен кто-то похожий на тебя. Тот, кто не ищет каких-то выгод конкретно себе. Человек выше всех людей.