Олег Лукошин: Наше счастье украли цыгане. Роман

Второй взрослее. Лет двадцать семь – тридцать. Был одет в серые брюки, голубую рубашку с коротким рукавом и неопределённого цвета спортивную кепку. Неопределённого – потому что запылённая и сальная. Предположительно, изначально была светло-серой. Вероятно, имеет залысины или плешь: кепка съезжала на затылок и мне бросилось в глаза отсутствие волос. Хотя не исключено, что просто коротко стрижен. Вёл себя особо агрессивно и цинично. Употреблял в огромных количествах нецензурные выражения и угрозы. Демонстрировал откидной нож, поднося его к моему горлу. В частности, угрожал зарезать и выпотрошить».

Ну, как-то так. Постаралась передать ярко и с чувством. Хоть и тщательно сдерживаемым. Понимаю, что витиеватостям здесь не место.

Припасу их для романа. Это же роман будет? Или повесть?

Стихи и проза. Больше проза. Чуть ли не с детского сада. Мне всего шестнадцать, а у меня уже две законченные повести и одиннадцать рассказов. Три публикации. Стихотворение и рассказ печатались в городской газете – «Ленинская правда». Ещё рассказ – внимание! – в самой «Пионерской правде». У неё тираж – десять миллионов. Как минимум десять миллионов человек, а скорее всего больше, погрузились в мой мир. В переливчатость моего сознания. Это крайне волнительно. Это будоражит.

Полтора месяца назад. Номер сорок четыре. На четвёртой полосе. «Запомните его таким», фантастический рассказ. Подпись: С. Бойченко. Это плохо, согласна. Почему бы не написать широко и понятно – СВЕТЛАНА БОЙЧЕНКО. А так даже никто и не понял, что я особь женского пола. Большинство наверняка решило, что это Сергей какой-нибудь.

Зато рисунок присутствует. Художник В. Зиганшин. Угол дома, а на крыше – непонятное существо. Вроде как тот самый инопланетянин, о котором идёт речь. Но догадаться трудно, потому что рисунок не ахти. Не исключено, что с большого бодуна накарябал его гражданин Зиганшин. Будь я редактором – не поставила. Рассказ заслуживал большего.

Впрочем, всё это нюансы. Издержки. Главное – суть. Она в том, что корабль отправился в путь по извилистым и стремительным потокам вдохновения. Большому кораблю – большое плавание.

Не знаю, почему стала писать.

Хотя нет, знаю. Но это циничное объяснение. Но ведь писатель – этот тот, кто разговаривает с самим собой без экивоков, так ведь? Кто не обманывает себя.

Чтобы оторваться от толпы. Чтобы возвыситься. Знаю, что я лучше и ярче многих. Лучше большинства. Меня ждёт большое будущее.

«Тот сумрачный день начался для Марии Бальтазар ровно так же, как львиная доля других не менее сумрачных и уж куда как более рутинных дней её жизни. Она проснулась на рассвете в придорожной гостинице «Серебряная подкова», наскоро перекусила имевшейся при себе скудной пищей путешественника, выбралась наружу и самой первой успела занять место в дилижансе захудалой компании «Доннер и сыновья», что вот уже третий год как испытывала серьёзные финансовые затруднения из-за постоянных налётов бандитских шаек и вот-вот собиралась закрыться. Не исключено, что сегодняшний рейс мог оказаться последним в её истории.

Вскоре в скрипучем и обшарпанном дилижансе стали размещаться новые пассажиры…»

Первая глава. Начала писать её тем же вечером в общей тетради зелёного цвета, которую привезла именно для этой цели. В первом часу ночи – дед уже приподнимался в постели и строго спрашивал, не пора ли на боковую – закончила. Получилось семь страниц. Неплохо.

Последний абзац, вот он:

«Ну а тот, что постарше, больше не издал ни слова. Он грубо повалил Марию на землю, разорвал на ней одежды, и когда тело девушки не скрывало более ни тряпицы, алчно припал к ней, вонзая в её нежное лоно свой огромный и трепещущий член. Белый свет помутился в глазах девушки».

В «Пионерской правде» вряд ли опубликуют, хи-хи.

Я постоянно о них думаю. Должно быть, это нормально в моём возрасте, но сей факт всё же беспокоит меня. В том ли направлении ли я развиваюсь, правильно ли формируюсь?

Не счесть фантазий, в которых я представляю себя с набухшим членом во рту.

Не исключено, что я маленькая блядь.

В своё оправдание могу лишь сказать, что в подавляющем большинстве этих будоражащих видений я откусываю его и выплёвываю.

Я вся в мать. Такая же беспутная. Такая же гордая и творческая натура. Она артистка в областном драмтеатре. Видели её в «Грозе»? Нет? Вы многое потеряли. Я так вот каждый раз плачу, когда она мечтательно произносит монолог Катерины: «Почему люди не летают?» И далее по тексту. Сто раз слышала – а всё равно плачу.