– Папа, с тобой всё хорошо?
– Да, милая. Это всё бессонница.
И однажды он решился.
С вечера он приготовил пластмассовую бутыль из—под газировки. Наполнил её соляркой и закрыл в кабине грузовика. Дождавшись ночи, он покинул квартиру. Дочь уже спала.
Ночь выдалась безлунной. Забрав из кабины бутыль с соляркой, он направился к дому. Подойдя к полусгнившему, местами развалившемуся забору он закурил. Сердце стучало и колоколом отдавалось в висках. Ветер шелестел верхушками тополей, раскачивал кусты полыни. Ему вдруг вспомнились события той ночи, до мельчайших подробностей. Докурив сигарету, он шагнул к остову дома и заросли полыни сошлись за его спиной.
Замка нет. Дверь распахнута. Пахнет гнилью. Он поднялся по ступеням и вошёл. Она стояла в большой комнате, как раз на том месте, где была кровать. Её обнажённое тело серебрилось. Она держала в руках одежду и улыбалась.
– Здравствуй, милый. Вот ты и навестил меня. Мне холодно и одиноко. Но скоро мы будем вместе, и ты меня согреешь. – Она улыбнулась и снова обдала его вонью.
– Сейчас я тебя согрею. – Прошептал он одними губами, содрогаясь от страха. – Ещё тогда нужно было это сделать.
Он достал бутыль и отвернул пробку. Она смотрела и улыбалась. Он вылил содержимое бутыли на пол. Потом забросил в рот сигарету и достал носовой платок. Прикурив, он поджёг платок и бросил его в лужу солярки. Жидкость начала медленно с треском разгораться. Оранжевые языки поползли по полу. Он ещё раз посмотрел на её улыбающееся лицо и собрался уходить, но она шагнула сквозь пламя и положила руки на его плечи.
– Останься со мной.
Он сбросил её руки и начал пятиться к двери. Она шла к нему по языкам пламени. Её кожа покрывалась волдырями, которые с шипением лопались. Пламя охватило её волосы, и они тут же с треском сгорели, опалив брови и ресницы. Она снова и снова пыталась удержать его, а он отбрасывал её руки от себя и пятился. Вырвавшись, он бросился бежать, но ноги не слушались. Всё происходило как в замедленной съемке. Он кричал и оглядывался. Пламя вырывалось из окон дома. Послышался звон лопающихся стёкол. Потом его снова кто—то схватил за плечо, и он услышал голос дочери.
– Папа, что с тобой. Проснись.
Он лежал на кровати, в одежде и обуви. Подушка измята. Тело мокрое и липкое. Кругом запах дыма. Он вскочил, озираясь по сторонам.
– Что случилось, Юля?
– Ты ходил курить и не закрыл балкон. Там ночью старый дом сгорел, а дым попал к нам. И теперь везде запах.
Он встал и вышел на балкон. На месте заброшенного дома парили обугленные куски брёвен. У дома пожарные. В нос ударил запах гари.
– Ты уж прости меня, Юлечка. Замотался я совсем.
– Ничего, папа. Ты снова кричал и я испугалась.
Он захлопнул балконную дверь, и под настороженным взглядом дочери скрылся в ванной.
На столе его ждал завтрак. Всё, как и прежде – чай, яичница с колбасой и луком. Только жены нет. Для него квартира опустела наполовину. Даже больше чем наполовину. Дочь, хоть и старается, но не сможет заменить мать.
Завтракали молча. Потом дочь сообщила, что завтра они всем классом идут в поход на речку. Потом собрала книжки в ранец и ушла.
Он сидел, подперев голову руками, и смотрел на пустую кружку. По щеке стекла слезинка. Он вынул телефон и набрал номер начальника автопарка.
– Алло, Степаныч? Это я.
– …?
– Слушай, Степаныч, я тут приболел. Спину крутит, что—то. Ты бы дал мне выходной, а я отработаю.
– …
– Спасибо, Степаныч.
Он снова лёг в постель, но сон не шёл. Он чувствовал давящую тяжесть на сердце. Полежав с полчаса, он встал, оделся и отправился в магазин. Долго выбирал. Потом взял две бутылки пива и вернулся.
После годичного воздержания, пиво ударило в голову. Тяжесть в груди пропала. Поднялось настроение. Он посмотрел на вторую бутылку, но откупоривать не стал. Убрал в холодильник. Захотелось спать. Он упал в постель и проспал до вечера.
Он не слышал, как пришла дочь. Разбудило его сильное чувство голода. На кухне пахло борщом и жареной рыбой. Он вышел и заглянул в комнату к дочери. Юля занималась уроками и, не поднимая головы, произнесла, будто совсем взрослая женщина.
– Ты снова начал пить?
– Извини. Мне очень тяжело. Я никак не могу привыкнуть к тому, что её уже нет.
– Я тоже, но я ведь не пью.
– Юля, я…
– Не надо, папа. Я прошу тебя. Она уронила голову на руки и заплакала.
Он тихо закрыл дверь в её комнату.
В шесть вечера зазвонил телефон. Звонил Степаныч и просил поработать в выходные. Пришлось согласиться.
Читать дальше