Андрей Хорошавин - Четыре страшных повести. Сборник

– Чёрт!

Палец распух и ужасно болел. Принял таблетку Темпалгина и вышел на балкон. Снова захотелось курить, но он снова сдержался. Уже год прошёл с тех пор, как он выкурил последнюю сигарету и выпил последнюю рюмку и, к радости жены и дочери, пообещал, что больше никогда не прикоснётся к этой гадости. Вернулся в квартиру и осмотрел балконную дверь. Распаковал и заменил стеклоблок. Потом обрезал по размеру и вставил зеркало на место разбившегося. Собрал трюмо и установил в прихожей.

Пискнул мобильник. Звонила жена. Голос заплаканный.

– Я из больницы. Красилась перед работой и кусок туши попал в глаз. Я промыла, но стало ещё хуже. Глаз весь опух. Меня Валя подменила на сегодня. Заедешь за мной?

Завёл грузовик. Двинул к поликлинике.

У Любани повязка в пол лица. Он довёл её до машины, усадил.

– Болит?

– Очень. Не надо было в разбитое зеркало смотреть.

– Да ерунда всё это. Пройдёт.

Грузовик тронулся. Жена прижалась к его плечу.

– У меня вон тоже травма. Палец битой пропорол. Так, что мы оба с тобой теперь инвалиды.

Жена рассмеялась и повеселела.

Перестали сниться сны. Дня через три его палец зажил, и он снова вернулся к домашним делам. С женой оказалось сложнее. Опухоль всё не спадала. Глаз всё время болел. В больнице сказали, что это из—за китайской туши. Что—то попало в глаз и вызвало аллергию. Но скоро всё пройдёт. Брали на анализ кровь, промывали глаз, меняли повязку. Несколько раз делали уколы. Но глаз продолжал болеть. Опухоль, правда, спала, но вот боли не проходили.

Ещё через неделю жене выписали направление в областную поликлинику. Он отвёз её в областной центр и оставил там. Обследование заняло три дня.

Заключение врачей прозвучало, как удар грома. Рак роговицы глаза в начальной стадии. Ничего не помогло. Процесс развивался настолько быстро, что жена не дожила до приезда дочери из лагеря.

Он не верил, что это происходит с ним. Даже стоя на краю могилы жены. Даже когда первые комья земли упали на крышку её гроба. Рядом плакала дочь. Сына отпустили из армии на похороны, и он тоже стоял рядом, обнимал Юлю за плечи и успокаивал, сам еле сдерживая слёзы. Он смотрел по сторонам затуманенными от слёз глазами и искал ответа в окружающих его лицах. Но люди опускали головы. Что тут скажешь. Он пытался поймать их взгляды, но тщетно.

Желающих проводить Любашу в последний путь оказалось, на удивление много. Родня, подруги, коллеги по работе. Собрались и его сослуживцы. Даже кое—кто из соседей пришёл. И вдруг сердце ухнуло куда—то вниз, в холодную темноту могилы. За спинами пришедших он увидел её. Она стояла за оградой соседней могилы и смотрела ему в глаза. От неё исходило голубое свечение. Она всё так же держала в руках скомканную одежду и по её бледным щекам стекали слёзы. Она шевельнула посиневшими губами, и он услыхал её шёпот:

– Теперь ты меня согреешь?

Голова пошла кругом. Перед глазами замелькали встревоженные лица. Ему показалось, что он падает в могилу вслед за женой. Очнулся он уже лёжа на земле. Над ним склонились множество лиц. Они что—то говорили ему, но он ничего не слышал. Он видел только её. Он нависла над ним, источая могильный смрад и холод. И тогда он впервые заговорил с ней.

– Что тебе нужно от меня?

Она улыбнулась, прикоснулась к его губам своим холодным ртом и вновь прошептала:

– Ты!! – Потом она повернулась к нему спиной, будто собралась уходить, но в последний момент оглянулась. – Приходи ко мне. Я живу всё там же. Я смотрю и вижу твои окна.

Потом она исчезла, слившись с облаками.

Он пришёл в себя от того, что кто—то дует ему в рот, прижимаясь губами к его кубам. На груди лежали чьи—то руки и давили, давили. Он закашлялся и огляделся. Потом его подняли, долго несли. Потом он снова потерял сознание и очнулся на больничной койке.

Наступил сентябрь. У дочери возобновились занятия в школе.

Она снова начала приходить к нему каждую ночь, и он уже не знал сон это или явь. Дочь говорила, что он разговаривает во сне. Даже кричит иногда. А он говорил ей, что тяжело переживает смерть своей жены и её матери. Но на самом деле всё было не так. Она терзала его душу. Она ложилась рядом, смотрела и шептала в самое ухо, обжигая холодом. Она изводила его каждую ночь.

– Теперь это место свободно. Согрей же меня. – Он вскакивал среди ночи и дрожащей рукой искал сигареты. Он снова начал курить. Он похудел и осунулся. Русые волосы на его голове смешались с седыми. Не помогало даже снотворное. Дочь смотрела с тревогой.