Линкольн Чайлд - Голубой лабиринт (ЛП)

Теперь вокруг него развернулась кутерьма, и он распознал отдельные слова.

— Дефибриллятор!

— Заряжен!

— У меня есть пульс!

— Введите 5% раствора декстрозы!

— Отнесите его в скорую помощь!

Часы спустя — хотя, может, прошло всего лишь несколько мгновений? — с потрясенным выражением на лицах сотрудники полиции и работники экстренной медицинской помощи склонились над ним. Барбо ощутил, как его поднимают на носилках. Рядом оказалась Констанс Грин. Она смотрела на него. Сквозь туман боли и ломающие судороги, Барбо попытался сказать ей, что она солгала, что она нарушила их договор, но даже вздох не слетел с его губ.

Констанс все поняла. Она наклонилась вперед и произнесла так тихо, что смог расслышать только он.

— Это правда, — сказала она. — Я отступила от уговора. Впрочем, как и вы.

Работники готовились поднять носилки, и она быстро проговорила:

— И напоследок: ваша роковая ошибка заключалась в уверенности, что у вас — пожалуйста, простите грубость современного жаргона — самые большие яйца.

И до того, как невыносимая боль поглотила его, крадя зрение, Барбо увидел, как Констанс поднялась, отвернулась и помчалась прочь, в то время как носилки с Пендергастом направились к машине скорой помощи.

В течение примерно пяти минут, сцена в Бруклинском Ботаническом саду превратилась из просто сумасшедшей в совершенно невменяемую. Врачи, полицейские, пожарные и работники экстренной медицинской помощи были везде — охраняющие периметр, орущие в рации, кричащие от удивления и отвращения у каждой свежей и ужасающей находки.

Когда д’Агоста бежал в сторону центрального павильона, странная фигура вдруг пронеслась мимо него — это была грязная женщина, одетая только в разорванную сорочку, с волосами утыканными ветками и кусочками цветов.

— Все сюда! — крикнула фигура. Вздрогнув, д’Агоста признал в ней Констанс Грин. Автоматически, он начал снимать свой пиджак, чтобы прикрыть ее, но она пробежала мимо него к группе врачей. — В эту сторону! — прокричала она им, уводя их в направлении огромного Викторианского строения из металла и стекла.

Марго и д’Агоста через боковую дверь вошли в длинный холл, видимо, украшенный для свадьбы, но выглядящий так, как если бы в него нагрянула банда байкеров: столы опрокинуты, стекла выбиты, стулья разбросаны. В дальнем конце помещения, на паркетной танцевальной площадке, лежало два тела. Констанс подвела врача к одному из них. Признав в бледном покойнике Пендергаста, д’Агоста пошатнулся и схватился за спинку ближайшего стула. Он повернулся к врачам и закричал:

— Сюда! Первостепенная важность!

— О, нет, — всхлипнула Марго, прикрыв рукой рот. — Нет…

Врачи окружили Пендергаста, и началась быстрая оценка его жизненных показателей: дыхание, сердцебиение, кровотечение.

— Дефибриллятор! — через плечо рявкнул один из медиков. Работник экстренной помощи с дефибрилляционным оборудованием подбежал как раз в тот момент, когда рубашка Пендергаста разлетелась вдребезги.

— Заряжен! — прокричал работник.

Дефибриллятор сработал.

Тело дернулось. Никакого эффекта. Начался новый заряд.

— Еще раз! — приказал врач.

Еще один разряд, еще один гальванический рывок.

— У меня есть пульс! — крикнул парамедик.

Только теперь, когда Пендергаст был помещен на носилки, д’Агоста обратил внимание на второе лежащее тело. Оно интенсивно подергивалось, глаза вылезали из орбит, а рот беззвучно открывался. Этот мужчина был в рубашке, среднего возраста и солидной комплекции. Д'Агоста опознал его по фотографии на сайте «Рэд Маунтин» как Джона Барбо. Одна его рука раздулась и дымилась, кость торчала, как будто она обгорела в огне, а рубашка была разъедена почти до плеча. Несколько вновь прибывших врачей склонились над ним и начали работать.

В то же время д’Агоста увидел, как Констанс подошла к подергивающемуся телу Барбо, оттолкнула одного из врачей в сторону и склонилась ближе в его уху. Он мог видеть, как ее губы двигались, шепотом сообщая ему какую-то информацию. Потом она выпрямилась и обратилась к парамедикам.

— Он весь ваш.

— Вас тоже необходимо осмотреть, — заметил другой медик, подходя к ней.

— Не трогайте меня, — она отступила и отвернулась от него, исчезая в темных недрах тепличного комплекса. Парамедики посмотрели ей вслед, а затем вновь сосредоточились только на Барбо.

— Какого черта с ней произошло? — спросил д’Агоста у Марго.