Линкольн Чайлд - Голубой лабиринт (ЛП)

— Каким образом… — начал он свой вопрос.

Она не ответила перебила его.

— Мы должны прийти к соглашению. Вы нуждаетесь в этом растении. А я хочу забрать тело моего опекуна для достойного погребения.

Барбо изучал ее мгновение. Молодая женщина ждала, чуть склонив голову. Она снова покачнулась. Казалось, она может рухнуть в обморок в любую минуту.

— Хорошо, — сказал он, поведя в воздухе пистолетом. — Мы пойдем в Водный дом вместе. Когда я буду уверен, что ты рассказала мне правду, я тебя отпущу.

— Это обещание?

— Да.

— Я не уверена, что смогу сделать это сама. Возьмите меня за руку, пожалуйста.

— Без фокусов. Показывай дорогу, — он ткнул пистолетом в ее сторону. Она была умной, но не достаточно умной. Как только он заполучит растение, девчонка умрет.

Проходя мимо тела Пендергаста, она запнулась об него, но не издала ни звука. Барбо прошагал за ней вдоль крыла в Музей бонсаи. Там Констанс Грин все же упала на пол и не смогла подняться без помощи. Наконец, они вошли в Водный дом.

— Скажи мне название растения, — потребовал Барбо.

— Phragmipedium, Огонь Анд. Активное соединение находится в его подводном корневище.

— Покажи мне.

Используя перила, чтобы поддержать себя, Констанс, спотыкаясь, обошла большой Центральный бассейн.

— Быстрее.

В дальнем конце главного бассейна стояли в ряд несколько нисходящих небольших бассейнов. Табличка на одном из них гласила, что в нем находится водное растение, называемое «Огонь Анд».

Она махнула, покачиваясь.

— Здесь.

Барбо заглянул в темную воду.

— В бассейне ничего нет, — сказал он.

Констанс опустилась на колени.

— В это время года растение находится в состоянии покоя. — Ее голос звучал медленно и хрипло. — Корень в иле под водой.

Он взмахнул своим пистолетом.

— Вставай.

Она пыталась подняться.

— Я не могу пошевелиться.

С проклятием, Барбо снял свой пиджак, встал на колени у бассейна и засунул свою руку вместе с рукавом рубашки в воду.

— Не забудьте свое обещание, — пробормотала Констанс.

Проигнорировав ее слова, Барбо начал рыться в грязи на дне. Через несколько секунд он извлек руку с удивленным ворчанием. Происходило что-то странное. Нет — что-то определенно уже произошло. Хлопковый материал его рубашки начал трещать, растворяться и сползать кусками с его руки в слабом облаке дыма.

Вдалеке стали раздаваться пронзительные и тревожные звуки полицейских сирен.

Барбо, пошатываясь, встал, развернулся с яростным ревом, левой рукой вытащил свой пистолет и поднял его — но Констанс Грин уже исчезла в буйной растительности.

Тело Барбо вдруг прошила боль — мучительная, невыносимая. Пульсируя в руке, она начала отдаваться в голове, после чего кто-то будто дал разряд прямо в мозг. За ним последовал еще один — гораздо сильнее. Барбо зашатался, размахивая дымящейся рукой, наблюдая, как кожа чернеет и скручивается, обнажая плоть под ней. Обезумев, он принялся палить из пистолета по джунглям, зрение его затуманилось. Он начал задыхаться, спазмы теперь приходили все с большей частотой. Один из них был особенно сильным — он поставил Барбо на колени, а потом и вовсе опрокинул на землю.

— Нет смысла бороться, — проговорила Констанс Грин, возникшая словно из ниоткуда. Краем глаза Барбо увидел, как она забрала пистолет и выбросила его в кусты. — Трифлатная кислота, которую я добавила в этот вторичный бассейн, не только очень въедливая, но также и очень ядовитая. После того, как она проникла через вашу кожу, она начала влиять на все ваши системы. Это нейротоксин. Вы умрете в конвульсиях от боли.

Констанс повернулась и снова бросилась прочь.

В пароксизме ярости Барбо сумел подняться и, шатаясь, отправился в погоню, но смог добраться только до дальнего крыла Пальмовой оранжереи, прежде чем снова упасть. Он попытался еще раз подняться, но обнаружил, что потерял всякий контроль над своими мышцами.

Звуки сирен стали значительно громче, а вдалеке сквозь туман боли Барбо услышал крики и топот ног. Констанс кинулась в сторону переполоха. Барбо едва ли ее заметил. Его мозг пылал огнем. Барбо, не выдерживая боли, зашелся в крике. Он продолжал кричать даже тогда, когда его дергающийся рот больше не мог произнести ни слова. Его тело начало вздрагивать и подпрыгивать, мышцы его желудка сжались так сильно, что он подумал, что они разорвутся на части, и он снова попытался закричать, но единственным звуком, вырвавшимся из его горла, был резкий выдох.