Энн Райс - Кровавый гимн

– Ну, тогда исполни реквием, – сказал я. – Позволь, помогу тебе с текстом: «Зной, иссуши мой мозг! Соль семикратно жгучих слез, спали живую силу глаз моих!»

Она рассмеялась.

– Вот и хорошо, сладкий бутончик, мне, твоему Создателю, приятно слышать твой смех. А теперь выброси все темные мысли из головы, освободись от прошлого.

– Я так долго знала, что должна умереть. Господи, если подумать, до сегодняшнего дня я вообще ничего не знала, кроме этого! Мне суждено было умереть. – Слова спокойно слетали с ее губ. – Те, кто меня окружал, давно привыкли к этому, но я их разочаровала. Они говорили: «Ты такая красивая, мы никогда тебя не забудем». Умирание стало моей главной обязанностью. Я лежала в постели и старалась придумать, как сделать это легче для всех. Я хочу сказать, они были такими несчастными. Так это и тянулось год за годом…

– Продолжай, – попросил я, мне нравилась ее искренность и непосредственность.

– Был период, когда мне еще доставляли радость музыка, шоколад, ну, ты понимаешь, всякие мелочи – вроде пижамы с кружевами, например. Я вспоминала о своем ребенке, о дочери, которую потеряла. А потом у меня пропал аппетит, и я не могла ничего есть. А музыка только действовала мне на нервы. Я видела людей, которых на самом деле не было рядом со мной. Я думала, что, может быть, у меня никогда не было этого ребенка. Морриган так быстро исчезла. Но, с другой стороны, я не была бы обречена, если бы не родила Морриган. Я видела призраков…

– Дядю Джулиена? – спросил я.

Мона поколебалась и ответила:

– Нет. Дядя Джулиен приходил ко мне очень, очень давно, когда хотел, чтобы я что-нибудь сделала, и всегда только во сне. Дядя Джулиен на небесах, он не приходит на землю, если на то нет очень серьезных причин.

(Сильный, тщательно замаскированный страх.)

– Это были призраки людей, – продолжала Мона, – которые умерли и ждали меня, мои мама и папа, например. Ну, понимаешь, те, кто приходит, чтобы указать путь в иной мир. – Ее негромкая речь звучала удивительно мелодично, что, впрочем, свойственно всем вампирам. – Но они не разговаривали со мной. Отец Кевин говорил, что время еще не пришло. Отец Кевин – могущественный колдун. Он об этом и не догадывался, пока не вернулся домой, на Юг. По ночам он ходит в церковь Успения Богородицы и там, в темноте, когда горят только свечи, ложится на мраморный пол, понимаешь, во весь рост…

(Сокровенная боль. Я понимаю.)

– И вот так, распластавшись на полу, он созерцает распятого Христа и воображает, будто целует его кровоточащие раны.

– А ты? Ты, страдая от боли, молилась? – не удержался я от вопроса.

– Не очень усердно, – призналась Мона. – Молитва подразумевает некую логику, молящийся должен соблюдать определенную последовательность. В последний год я не была способна на такое.

– Ах да, понимаю, – сказал я, – продолжай.

– А потом что-то произошло. Люди хотели, чтобы я умерла. Что-то случилось. Кто-то… Они хотели, чтобы я покончила с этим…

– А ты хотела покончить с этим?

Мона немного помолчала.

– Я хотела убежать, – после паузы заговорила она. – Но потом кто-то… Кто-то… Я стала думать…

– О чем?

– О чем-то незначительном и мелком.

– Неправда, – возразил я.

– Я стала думать о том, как спуститься по лестнице, как добраться до лимузина и проскользнуть за руль, как раздобыть цветы, как добраться до Квинна…

– Понимаю. Поэтично. Необычно. Но не мелко.

– Целеустремленность, подкрепленная поэзией, – подсказала Мона. – «Туда она пришла, сплетя в гирлянды крапиву, лютик, ирис, орхидеи…» [7] Шекспир У . Гамлет. Акт 4, сцена 7. Перевод М. Лозинского. Примерно так я и поступила.

– Один в один, – подтвердил я. – Но до того как ты решилась на это… был кто-то… ты собиралась о ком-то рассказать…

– Ко мне пришла Роуан, – не сразу ответила Мона. – Ты не знаком с моей кузиной Роуан.

(Разве?)

В ее прекрасных ясных глазах промелькнула боль.

– Ну, в общем… Да, пришла Роуан. Она обладает этим мощным даром…

– Скажи, она хотела убить тебя, чтобы помочь тебе или ради себя самой?

Мона улыбнулась.

– Не знаю. Думаю, она и сама не знала.

– Но она поняла, что ты догадалась, и не воспользовалась своим даром?

– Я сама ей сказала. Я сказала: «Роуан, ты меня пугаешь! Прекрати это, мне страшно!» И она заплакала. Или это я заплакала? Кажется, все-таки я! Во всяком случае, кто-то из нас.

Мне было очень страшно.

– И поэтому ты сбежала?

– Да, сбежала.

– «Она меж тем обрывки песен пела» [8] Шекспир У . Гамлет. Акт 4, сцена 7. Перевод М. Лозинского. .