Андрей Буровский - Сибирская жуть-7

Про пятистенок с трубой рассказывают совсем другую историю. Что именно про такой дом — это совершенно точно, потому что упоминается старообрядец, который первым поставил печку с дымоходом и стал топить по-белому. Якобы это был такой старообрядец, который поссорился со всем своим религиозным согласием, — с теми старообрядцами, которые, казалось бы, уже договорились о разделяемых ими всеми религиозных догматах. Ну, а этот поссорился и ушел от единоверцев и вообще от всех людей, поселился один в глухом лесу.

Старообрядец этот оказался не очень крепок в вере, потому что женился на местной девушке, явно не единоверке (может, из-за слабости в вере и поссорился со своим согласием?). Но с женой этот человек тоже прожил недолго; сказал он жене, что уйдет вниз по реке, искать там родню, ушел и не возвращается. Внизу по реке, добавляют рассказчики, старообрядца тоже в глаза не видели. Где он ходил? Что делал? Зачем и куда отправился? Никто не знает…

Прошел месяц, второй, жена заволновалась, а может, ей надоело жить одной. Женщина местная, взяла она ружье, топор да и пошла искать мужа. Но далеко не ушла — буквально в нескольких верстах встретилось ей какое-то существо… Волк не волк, собака не собака… Вроде волк, но почему-то когда женщина смотрела на него, ей становилось очевидно, что это существо, обладающее разумом и волей.

И это существо пошло за женщиной; шло размашистым шагом, как может идти уверенный в себе, сильный человек. Женщина стреляет в него — но существо не берут пули. Хватает топор — но существо это гибкое и сильное, как настоящий волк. Оно ловко уклоняется от удара, бросается сбоку, выбивает топор… Но оборотень и не думает убивать женщину— он насилует ее и убегает.

Еле-еле добралась несчастная до дома (иногда добавляют— «без ружья и топора»). Какое-то время прожила она еще одна, буквально два-три дня, а потом и муж вернулся (как вы помните, неизвестно откуда). Женщина не рассказала мужу, что с ней произошло, изо всех сил начала скрывать от мужа свой позор.

Но с этого времени стал у нее расти живот, и не имела она никакого понятия, от кого — от мужа или от непонятной зверюги. Было это в разгар зимы, в ноябре, а в самый теплый месяц, август, молодая женщина родила… неведому зверушку, не человека и не зверя.

Теперь-то пришлось рассказать женщине о происшествии и о загадочном звере, так сказать, сознаться в своем грехе. И вот тут-то расходятся версии о том, что стал делать муж и что было дальше.

Согласно первой версии, муж убивает и жену, и ее кошмарного ребенка. Куда он дел трупы, неизвестно, вроде бы закопал возле избушки, и с этого-то все и началось… Но это неточно.

По другой версии, сперва старообрядец убил только младенца, но жена с тех пор не разговаривала с ним, и в конце концов он был вынужден ее тоже убить.

Разумеется, не обходится без версии, что это как раз жена старообрядца убила его, едва окрепла после родов, — не могла простить смерти какого-никакого, а ребенка.

Еще по одной версии сам старообрядец, убив жену и ребенка, ушел из этих мест навсегда, и куда ушел, тоже неведомо. А избушку он то ли сжег, то ли заколотил и так оставил, и вот тут-то все и началось.

Есть версия, что волк-оборотень, встреченный молодой женщиной, и был тот самый старообрядец, который и ушел в лес на месяц-два, погулять в своем втором облике. А тут жена идет некстати…

И уж, конечно, говорят о том, что этот старообрядец и есть легендарный Иванов, и что все его художества с убийством Веденяпина, а потом с убийствами проезжих и с людоедством начались как раз потом, после убийства жены и ребенка, то ли как прямое следствие этих событий, то ли как поток поступков одного и того же рода.

Говоря откровенно, эта история мне тоже кажется сомнительной. Представляется даже вот что: в разное время и в разных местах произошли различные события. Одни из них— как убийство Веденяпина и отважное поведение его сына, документированы хорошо. Другие, как преступления Иванова и его поимка, сохранились только в народной памяти. Кстати говоря, до сих пор ведь неясно, был ли и вправду тем самым Ивановым преступник, убивший и съевший нескольких человек на Витиме; ведь поймали его уже настолько обмороженным, что определить, кто он, было совершенно невозможно. Так что говорить, как о факте, можно только об одном — Иванов сбежал, как в воду канул.

Третьи события, как хотя бы приключения трех охотников или старообрядца с женой, не только сохранились исключительно в народной памяти, но и приобрели некоторые черты легенды, сказки, увлекательного вымысла.