Александр Варго - Корень зла

Завершала «комитет по встрече» черноокая Аэлла – что было совсем уж возмутительно. Ведьма сидела в кресле, вся в черном. Волосы распущены, чертовски соблазнительная, сексуальная, магнитная. С нарочитой небрежностью она чистила ногти дамской пилочкой. Украдкой посмотрела на Артема – ну просто скромница, опустила глаза, загадочно усмехнулась. То, что в присутствии Ватяну она позволяет себе сидеть, показалось ему немного странным, но он отметил это чисто машинально, без анализа. Другое терзало в первую очередь. Двустворчатые двери закрылись, на них запор с массивной рукояткой, плечистый «монах» встал в позу эсэсовца, раздвинув ноги, спрятал руки за спиной. Видимо, глухонемой – не стали бы рядовому исполнителю поверять сокровенные тайны.

Итак, их четверо – в закрытых апартаментах. Слева – пышный сервант, уставленный фарфоровыми статуэтками, золотыми кубками, чашами. Справа ваза неземной красоты на специальной тумбе – расписана сюжетами из мифов Древней Греции, так что, судя по всему, ваза не китайская, а именно из Древней Греции и доставленная…

– Вы подписали договор, господа, – сурово обозрев посетителей, произнес Ватяну, – но это не повод просить аудиенции посреди ночи. У вас склероз? Вы забыли что-то важное и сейчас вдруг вспомнили?

– Хотелось бы напомнить, – подняла голову скромница Аэлла, – для некоторых категорий населения данного замка с подписанием договора не так уж много изменилось. Да, мы стали несколько ближе и роднее…

– Давайте выслушаем наших уважаемых друзей, – поморщился Гурвич, – если им есть что сказать, они, скорее всего, скажут, а не будут играть в молчанку.

Он перехватил мимолетный озадаченный взгляд Фельдмана. Что-то было не так в расположении вражеского войска. Фельдман откашлялся, открыл рот. Глупость же сморозит! – ужаснулся Артем и сморозил первым:

– Мы имеем право знать, что происходит вне пределов вашего замка, господин Ватяну. Эти люди, которым вы учинили западню в тоннеле…

– Дорогой, тебе не кажется, что стремление знать больше подходит для светлого времени суток? – встрепенулась Аэлла.

Смутная тень пробежала по лицу Ватяну. Что он почувствовал в этот момент?

– Урочище неприступно, Артем Олегович, – скупо пояснил Гурвич, – можно сколь угодно биться лбом в закрытую дверь. А о ваших правах подробно расписано в договоре, копии которого были переданы вам и которые вы, конечно, не удосужились прочесть.

– Мы слышали взрыв, – мрачно сообщил Фельдман.

– О да, мы тоже слышали, – подтвердил Гурвич, – ничего страшного, господа. А в чем, собственно, дело?

– Дело в том, что… – Артем замялся, – поначалу я не был уверен. Но это действительно тот человек… Запись, сделанная в тоннеле, которую мне продемонстрировал господин Ватяну…

– Там одни покойники, – нахмурился Гурвич.

– Да, этот человек был мертв, – согласился Артем, – но две недели назад во Франции я имел с ним продолжительную беседу. Он посещал мою картинную галерею в составе делегации из городской управы и был жив. Его фамилия Лассар, большой любитель живописи, какое-то время он работал в военной разведке, потом перешел в отделение Интерпола, занимающееся поиском и ликвидацией особо опасных международных преступников…

– Ликвидацией? – живо среагировала Аэлла.

«Ты ври, да не завирайся, – подумал Артем, – если они и занимаются ликвидацией, откуда тебе об этом стало известно?»

– Это моя информация, – пришел на выручку Фельдман, – у меня имеется приятель в парижском подразделении спецотдела «Дельта».

– Он предложил свести меня с одним коллекционером, но после того, как вернется из ответственной командировки в Румынию… Не мое, конечно, дело, господин Ватяну, но думаю, информация о том, что против вас выступают влиятельные государственные структуры…

– Кто этот человек? – перебил Гурвич? – Сейчас мы с вами спустимся в операторскую, и вы покажете его на записи.

– О, не надо утруждаться, – сказал Артем, – это бородатый мужчина, у которого снесено полчерепа. Можете навести о нем справки, вы это легко сделаете…

Напряжение достигло апогея. Он чувствовал, еще несколько секунд, испарина хлынет со лба, и все поймут, что здесь фальшивка. Где он, момент истины?…

Аэлла перестала ковыряться в своих хищных ногтях и выжидающе забарабанила ими по подлокотнику. Ватяну как-то странно помалкивал. Даже Гурвич впал в минутное оцепенение, потом неуверенно опустил руку в карман, вытянул компактное средство поддержки связи, приставил к уху.