Мария Барышева - Мутные воды дельты

— Это не он! — кричу я пронзительно, и несколько человек подпрыгивают и изворачиваются, чтобы посмотреть, кто это так громко вопит у них под ногами. — Вы же не того поймали! Тот был другой! Это не он!

Я вскакиваю и, стараясь держаться подальше от сома, пытаюсь объяснить всем обратившимся ко мне лицам, что они ошиблись, я суматошно машу руками, показывая размеры, я даже хочу сказать, что тот «улыбался» совсем по другому и совсем другие у него были глаза, но тут кто-то хватает меня подмышки, поднимает в воздух, поворачивает головой вперед, будто собирается вышибать мной дверь, и легко несет меня в сторону, точно я не мальчик, а пачка газет. Я отчаянно извиваюсь, пытаясь освободиться, и вслед мне доносятся обрывки фраз:

— … этого пацана сюда пустил?!

— У страха глаза велики, так он конечно…

— … не такой… он же сам-то метр с кепкой, так ему конечно казалось, что он больше, а на самом деле…

— … не тот…

— … взрежьте его да посмотрите…

Меня наконец-то сажают на парапет, и я оказываюсь лицом к лицу с тем самым рыбаком, который забрал меня с острова. Лишенный слушателей, я пытаюсь хотя бы ему объяснить, почему это не тот сом, и рыбак слушает меня на удивление внимательно и даже кивает, и только сейчас, откуда-то из глубины памяти выскакивает его имя — Валерий. Он оглаживает свою короткую черную бороду и смотрит на меня с легким уважением, как на взрослого собеседника, чьи слова заслуживают того, чтобы над ними подумать. Так некогда смотрел на меня дядя Артем.

— Да, да… — задумчиво произносит Валерий, — возможно…

— Где сома взяли? — поспешно спрашиваю я, и Валерий, придерживая меня одной рукой за плечо, машет рукой влево.

— Километрах в четырех отсюда. Пришлось повозиться…

— Это не тот сом! — перебиваю я его. Со стороны лестницы, где толпа обступила сома, до нас доносятся какие-то возгласы, потом мимо быстро пробегает какой-то пожилой мужчина, прижав руку ко рту. Я спрыгиваю с парапета, чтобы посмотреть, в чем дело, но Валерий неожиданно подхватывает меня и сажает обратно.

— Нет уж, дружок, сиди! Насмотрелся ты уже достаточно.

Я пытаюсь вывернуться и не столько потому, что мне очень хочется поглядеть, что там случилось, сколько потому, что сидеть на парапете мне очень неуютно — за спиной река, и мне кажется, что я сижу на краю бездонной пропасти. На мгновение мой взгляд падает в сторону — Вита все так же сидит на своем месте и смотрит в сторону острова, обхватив руками костлявые плечи. То, что творится возле лестницы, ее совершенно не интересует.

К нам подбегает человек в полотняной кепке с синим прозрачным козырьком и надписью «Ленинград». Его правая рука испачкана в крови, словно он кого-то зарезал, но у него лицо человека, которого самого собираются зарезать, и я понимаю, что сома все-таки выпотрошили. Валерий спрашивает, что случилось, и «Ленинград» манит его красными влажными пальцами.

— Сюда иди! — он с неприязнью смотрит на меня. — А ты, малой, шел бы домой, к маме!

Он явно собирается сказать еще что-нибудь в этом же роде, но Валерий утаскивает его за собой к лестнице, пригрозив, чтоб я сидел на месте. Возвращается он через пять минут, бледный и подавленный.

— Не, Ленька, ошибся ты, по-моему, — говорит он, вытаскивает папиросу, закуривает и облокачивается на парапет, спугивая хрупкую большеглазую стрекозу. — Это та самая тварь, похоже. Хотя конечно…

— Что-то нашли? — спрашиваю я. Мне уже понятно, в чем дело, и я спрашиваю только для того, чтобы окончательно удостовериться. — В соме, да? Нашли… — слова застревают у меня в горле и я опускаю голову. — А понятно… понятно, кто…

— Нет, дружок, там… ну… несколько кусков… — отвечает он и кладет ладонь мне на плечо, но я сбрасываю ее и кричу:

— Все равно это не он! Вы его не видели, а я видел! Он совсем другой!

Он начинает успокаивать меня и говорить, что с перепугу мне могло всякое померещиться, но я-то вижу, что и он сомневается — человеческие останки могли попасть в желудок к сому как угодно, ведь сомы не брезгуют падалью. Пойманный усач, конечно, очень большой, но не настолько, чтобы мог так легко утопить такого крепкого парня, как Венька, да еще и меня утащить вслед за ним в глубину, и вряд ли он настолько тяжел, чтобы Гарьку, тоже парня не слабого, убить одним ударом хвоста. Такого дохляка, как я, мог бы, а вот их… А дядя Артем? А Серега Бортников? Я отчаянно прошу рыбака объяснить людям, что они поймали не того, на что Валерий хмуро замечает: