Дэвид Боукер - Отходная молитва

Веселая компания, лишь изредка пересмеиваясь, дружно навалилась на десерт. Рождественское застолье проходило за одним длинным столом в углу пустой столовой: остальные подразделения уже успели отпраздновать, и в воздухе витало ленивое настроение, как у школьников накануне каникул. Все, кроме разве что Лоулесса, думали лишь о том, как поскорее напоследок выстрелить хлопушкой — и по домам. Лоулесс же выжидал подходящего момента, чтобы пригласить куда-нибудь Хелен Робинсон. В свою очередь, Робинсон не терпелось домой, к жениху, и Лоулессу, как ни крути, светила одна-единственная перспектива — провести еще одно Рождество в обществе дражайшей супруги.

После пудинга, с сумками в руках, застегивая на ходу пальто, через зал прошли Айви и Флоренс, из числа обслуги столовой. В предыдущие годы им наверняка пришлось бы вертеться на работе всю ночь, но теперь на всем экономили и ни о каких сверхурочных не могло быть и речи. На ходу они обменялись с полицейскими парой шутливых фраз, пожелав последним не делать ничего такого, что омрачило бы праздник. Работники «убойного» отдела только ухмыльнулись в ответ. Глупо ожидать остроумия от официанток.

Следующим засобирался Лаверн.

— Пора домой, на боковую.

— Не забудь подарок для жены, — напомнила Линн. Как можно такое забыть! Халат, который по просьбе Лаверна купила Линн, лежал, завернутый в подарочную бумагу, у него в кабинете под столом. Туда-то он и направился и, более того, отнюдь не торопился домой.

После того как коллеги разошлись, Лаверн, что-то весело про себя напевая, уселся в полном одиночестве во вращающееся кресло, но перед его мысленным взором стояла босая нищенка, побирающаяся на зимних улицах Йорка.

Вскоре после шести Линн Сэвидж свернула на своем серебристом «пежо» в узкий переулок, ведущий к дому. Она выключила магнитофон, и голос ее любимого Фила Коллинза, дрогнув, оборвался на протяжной ноте. Линн вышла из машины, поежившись от неожиданно промозглого холода.

С неба падала какая-то противная изморось. Запирая машину, Линн бросила взгляд на окно гостиной — сквозь занавеску поблескивали разноцветные огоньки. Ага, значит, Йен все-таки догадался и нарядил к ее приходу елку.

Несмотря на то что впервые за эти несколько лет ей придется провести 25 декабря на работе, на душе у Линн было светло и радостно. Пусть завтра ее ждет работа; сегодня она примет ванну, переоденется и посвятит вечер Йену и дочкам.

Заслышав позвякивание ключей, Люси, огромный датский дог, бросилась к двери с басистым лаем. Линн прошла в прихожую, а Люси, дыхнув на нее ароматами «Педигри», попыталась проскочить в дверь на улицу. Вовремя подоспевший Йен сумел-таки ухватить собаку за ошейник.

— Линии, — ласково было начал он и нагнулся, чтобы поцеловать жену в щеку, но Люси в этот самый момент дернулась и поцелуй пришелся в воздух.

— А у нас гость, — объявил Йен; взяв у Линн пальто, он тут же в растерянности уронил его на пол.

В голосе мужа слышались нотки раздражения, из чего Линн поняла, что гость малоприятный. По всей видимости, это миссис Дарт — и, как обычно, некстати. Миссис Дарт — ужасно словоохотливая соседка — имела привычку нагрянуть именно в тот момент, когда вы садитесь за стол.

Джейн и Микаэла бросились обнимать мамочку за ноги. Линн наклонилась, чтобы приласкать дочерей, а Йен тем временем закрыл за ней дверь.

— Кто? — шепотом поинтересовалась Линн.

— Это к тебе, — произнес он, уклонившись, к ее великому раздражению, от ответа.

— Мам, а от тебя пивом пахнет, — заметила Микаэла — в свои пять лет она еще, увы, не научилась искусству дипломатии.

— Вином, лапочка, — ответила Линн и, обернувшись к Йену, переспросила: — Так кто это?

Он лишь глуповато ухмыльнулся в ответ и кивнул в сторону высокой фигуры, показавшейся из кабинета.

Как только Линн увидела поношенные, но при этом начищенные ботинки, ей стало ясно, что перед ней коллега-полицейский. Гость шагнул навстречу, и дети инстинктивно шарахнулись в стороны. При всей его обходительности Герейнт Джон мог напугать кого угодно.

— С Рождеством, инспектор, — как ни в чем не бывало произнес он.

Линн почувствовала, как лицо ей заливает краска. Герейнт наверняка почувствовал ее замешательство и, подобно фокуснику в цирке, показал, что в руках у него ничего нет.

— Все в порядке. Просто зашел вас поздравить.

Поняв, что это заявление ее мало успокоило, он рассмеялся и добавил: