Дэвид Боукер - Отходная молитва

Норт всегда обходился с преступниками именно таким образом. Он был рыцарем двенадцатого века, для которого убийство — дело обычное. Столь же обычным был и отвратительный запах, исходивший от его тела. Не запах гниения, а запах человеческого тела, типичный для людей того времени. По телу Норта ползали черные вши — они обитали в седых волосах и были постоянными спутниками его жизни вплоть до самого смертного часа. Отказываясь признавать время, Норт существовал вне его. Он был неживым и в то же время неумирающим олицетворением силы воли.

Старик беззаботно вытер смертоносное лезвие о рукав своей жертвы и выпрямился. Грязно выругавшись, старый рыцарь взмыл в воздух и в следующее мгновение оказался на верхних ступенях лестницы перед комнатой, где находилась его следующая жертва. Стоя на лестничной площадке, Норт понюхал воздух и похотливо ухмыльнулся. Он обычно без труда распознавал запах женщины. Открыв дверь спальни, старый рыцарь стал вглядываться в темноту.

Со стороны дальней стены комнаты донесся чей-то испуганный вздох. Вспыхнул свет. Женщина сидела на постели, закрыв руками лицо. Норт снова зловеще усмехнулся и, оторвавшись на несколько дюймов от пола, пролетел по диагонали в глубь спальни прямо к кровати.

К его удивлению, в постели оказался еще один человек. Рядом с женщиной лежал мужчина. Когда Норт оказался почти рядом с ними, мужчина поднялся в постели и что-то крикнул. Норт замер, его мучнисто-белый лоб сморщился от ужаса. Фигура на кровати принадлежала не кому иному, как Лаверну, существу, которое он только что лишил жизни.

Лаверн дремал, лежа рядом с Донной, не зная, что его дух еще не готов уснуть. Ему приснилось, что в дом пробрался Томас Норт. Проснувшись, Вернон понял, что ночной кошмар обернулся явью. Совершенно не думая о собственной безопасности, он спрыгнул на пол, оказавшись между Донной и незваным гостем из далекого прошлого.

— Вернон! У него нож! — пронзительно вскрикнула Донна.

Пока старик силился понять, кто же стоит перед ним, со стороны донесся какой-то шорох. Норт крутанулся волчком и оказался перед еще одним Лаверном, который рассмеялся ему в лицо.

Разъяренный этой уловкой, Норт резко взмахнул кинжалом, угодив противнику в горло. Однако прямо на его глазах свежая рана самым чудодейственным образом срослась.

Наконец Норт все понял. Он сражался с призраком, а не с живым человеком.

После этого оба Лаверна одновременно набросились на Норта, пытаясь стащить его вниз, на землю. Однако одолеть старого рыцаря было не так-то просто. Он с истинно демонической силой отражал выпады своих соперников. По мере того как они все больше и больше выдыхались и понемногу стали впадать в уныние, Норт без устали продолжал поединок, со свистом рассекая клинком воздух, яростно сверкая излучавшими безумную энергию глазами.

Донна уже выбралась из постели и стояла в углу возле окна. Глаза ее были закрыты. Осознавая поражение, Ла-верн вернулся в свою телесную оболочку — бросился на нее, прижав спиной к стене. Руки Вернона были раскинуты в стороны, как будто его распяли на кресте. У суперинтенданта перехватило дыхание, по телу струились, капая на ковер, пот и кровь, руки были покрыты глубокими рваными ранами. Оставшихся сил вряд ли хватило бы для того, чтобы поднять голову.

Норт заметил это, и его узкие плечи содрогнулись от злобной радости. Затем, все еще паря в воздухе, старик вновь занес над жертвой разящую сталь кинжала. Лаверн издал горестный вздох. Донна схватила его за руки, пальцы их переплелись.

— Прости, любовь моя, — произнес Вернон.

Вместо ответа Донна еще крепче сжала его руки.

В следующее мгновение Лаверн ощутил, как в лицо ему повеяло холодком. Он открыл глаза и увидел, что старик отвернулся от него и устремил свой взгляд на стену над кроватью. Посмотрев в том же направлении, Лаверн увидел бледный мерцающий свет. Затем кто-то шагнул сквозь стену прямо в комнату. Вернон ощутил прилив радости. Однако его надеждам на вторжение ангелов не суждено было сбыться. Новоприбывший оказался Хьюго Принсом.

Это был все тот же Принс, слегка разложившийся внешне, но в общем-то мало изменившийся. Его бледное лицо несколько потемнело после смерти, а саркастическая усмешка вызывала ощущение, будто он сам не перестает удивляться постигшей его судьбе.

Старик шагнул вперед, раскрыв объятия кахуне. Кивнув в сторону Лаверна, Норт решительно вложил кинжал в руку своего мертвого потомка и потрепал его по плечу, как бы говоря: "Давай, смелее".