Мария Барышева - Последнее предложение

Спустя полчаса явился Безяев, выглядевший так, будто только что проснулся, и был встречен сонным лаем бульдога. Поздоровавшись, Илья не без опаски оглядел пса, оценивающе сказал: «Ого!» — и умостился на стуле, похлопывая пачкой листов по ладони и выжидающе поглядывая на остальных. Есть он не стал. Прочие тоже постепенно потеряли интерес к еде и поглядывали то друг на друга, то на пустой дверной проем. Пальцы Риты, сидевшей на подлокотнике дивана, крепко сжали запястье Савицкого, и он накрыл их ладонью, заглянув в ее бледное, испуганное лицо. Глаза Риты, впрочем, казались спокойными.

В коридоре вновь послышались шаги, и Роман обернулся, почему-то уверенный, что это идет Семыкин, но в гостиную вошла Виктория, выглядевшая еще более тускло, чем вчера. В ее приветствии была усмешка, и, сев на стул, она с раздраженной укоризной взглянула на Таранова, не сделавшего ни малейшей попытки уступить ей свое, более удобное место. Чуть приподнявшись, подложила под себя принесенную пачку листов, налила себе в стакан сока и насмешливо произнесла:

— Что, уже всеобщий сбор?

Гай, не открывая глаз, зарычал, и испуганный взгляд Виктории метнулся в его сторону. Она вздрогнула, чуть не уронив стакан.

— Господи, опять этот ужасный пес!

— Ничего он не ужасный — симпатичная собаченция! — обиженно вступилась за бульдога Шайдак. — У тебя вечно все ужасные и все плохо!..

— Может, вам что-нибудь серьезное приготовить? — поинтересовалась Рита. Шайдак замотала головой.

— Нет, зачем, и так достаточно, спасибо! Такие вкусные пирожные…

— Хватит! — с неожиданной резкостью сказала Альбина, вздернув голову, словно проснувшись. — Перестаньте играть в гостеприимство и вести себя так, будто мы ваши гости!

— А как мне себя вести? — голос Риты зазвучал вкрадчиво. — Запирать кухню на ключ, травить вас собакой и бросаться тяжелыми предметами? Какое обращение вы предпочитаете?

— Просто не надо вот этих представлений!

— Да хватит, Альбина, что за ерунда?! — возмутился Илья. — Чем плохо человеческое обращение?! У тебя уже паранойя, вот и все!

— Я просто…

— Ладно, хорош кудахтать! — буркнул Валерий, отставляя в сторону бутыль. — Дальше-то что? Ну написали все — и что?! Ждать теперь, пока эта тварь снизойдет?

— Погоди, еще не все пришли, — заметил Роман. — Семыкина не хватает.

Валерий обменялся с Тарановым таким стремительным взглядом, что Роман едва-едва успел его уловить, и в душе у него тотчас зашевелилось что-то тягостное и нехорошее. Что-то не то было в этом взгляде, что-то слишком знакомое. В ту же секунду Таранов, аккуратно загасив сигарету в пепельнице, спокойно произнес:

— Думаю, пришли все.

— Что ты сказал?! — резко спросил Роман, поднимаясь. Лицо Сергея стало совершенно непроницаемым, и он остался сидеть, спокойно глядя на Савицкого снизу вверх.

— Я сказал, что больше никто не придет.

— Что вы такое говорите?! — испуганно проговорила Виктория, подаваясь вперед, и ее костистое лицо стало казаться еще более костистым. — Где Юрка?!

— Сергей Васильевич, объяснитесь! — холодно потребовала Рита, тоже вставая. — Что вы имеете в виду.

Таранов медленно поднялся, и, взглянув ему в глаза, Роман внезапно потерял интерес к дальнейшим расспросам. Все уже и так было ясно, и он почувствовал в затылке легкий знакомый холодок. Денис знал о таком повороте событий — конечно же знал, и теперь, вероятно очень доволен. Но что бы ни толковал Сергей накануне, какие бы аргументы он ни приводил, не может быть, чтобы…

— Да что он имеет в виду — помер Семыкин! — сообщил Валерий неожиданно разбитым, дребезжащим голосом, и Таранов посмотрел на него с досадой. — Внезапный приступ лихорадки.

— Вы сдурели?! — возопил Илья, и в тот же момент Оганьян расхохоталась, откинувшись на спинку стула и вытянув длинные ноги, — громко, пронзительно и страшно, мотая головой, и черные волосы прыгали по ее лицу. Роман подскочил к ней и с размаху ударил ладонью по щеке — крепко и звонко, и смех Альбины оборвался всхлипывающим звуком. Она стукнулась головой о спинку стула и прижала ладонь к ударенному месту, злобно сверкая глазами из-под спутанных волос. Зощук опустил голову и как-то аккуратно сжал виски ладонями, а Елена, дергая губами, уткнулась взглядом в написанные собственной рукой строчки, и на ее лице сквозь легкий ужас неумолимо проступало некое мрачное удовлетворение.

— Вы шутите? — дрожащим голосом спросил Безяев, вставая и делая шаг вперед. — Мужики, вы ведь шутите?