Стивен Кинг - Талисман

Ричард Слоут открыл глаза, не понимая, что происходит. Все тело, каждая его клеточка, закоченела. Поначалу, совершенно бесстрастно, он подумал, что умер. Возможно, свалился с крутых, неудобных ступенек, которые вели на главную трибуну стадиона школы Тэйера. После чего замерз и умер, так что с ним больше ничего не может случиться. На секунду ощутил он безмерное, всепоглощающее облегчение.

Но тут голову пронзила боль, и он почувствовал, как теплая кровь течет по холодной руке: из этого следовало, что Ричард Ллевеллин Слоут вовсе не мертв и прежнее предположение ошибочно. Он всего лишь превратился в раненое, страдающее существо. Ему казалось, что его макушку срезало как ножом. Он понятия не имел, где находится. Чувствовал только холод. Глаза на мгновение сфокусировались и подсказали Ричарду, что он лежит в снегу. Пришла зима. И снег продолжал падать на него с неба. Потом он услышал голос отца и вспомнил все.

Прижимая руку к макушке, Ричард очень медленно повернул голову, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда раздавался отцовский голос.

Джек Сойер держал в руках Талисман: это Ричард разглядел прежде всего. Талисман не разбился. Часть облегчения, которое Ричард испытал, подумав, что мертв, вернулась. Даже без очков он видел, что Джек по-прежнему выглядит непобедимым и непреклонным, и у него запела душа. Джек выглядел как… как герой. Это точно. Он выглядел как грязный, взъерошенный, яростный юный герой; вроде бы никоим образом не подходящий на роль героя – но тем не менее герой.

Джек теперь стал просто Джеком, Ричард это видел. Экстраординарная, дополнительная составляющая, присущая, скажем, кинозвезде, вынужденной изображать одетого в лохмотья двенадцатилетнего подростка, ушла. И поэтому его героизм производил еще большее впечатление.

Отец Ричарда хищно улыбался. Но это был не его отец. От его отца давно уже осталась одна оболочка. Все нутро выели зависть к Филу Сойеру, жадность и честолюбие.

– Мы можем кружить здесь вечно, – сказал Джек. – Я никогда не отдам тебе Талисман, а ты никогда не сможешь уничтожить его этой своей штуковиной. Сдавайся.

Кончик ключа сдвигался в сторону и вниз, пока вместе с перекошенным злобой и жадностью лицом Моргана не нацелился на Ричарда.

– Сначала я разнесу Ричарда в клочья, – ответил его отец. – Ты действительно хочешь увидеть, как твой дружок превращается в поджаренный бекон? Гм-м-м? Хочешь? И разумеется, я окажу такую же услугу паразиту, который лежит рядом с ним.

Джек и Слоут обменялись короткими взглядами. Его отец не шутил, Ричард это знал. Он убьет его, если Джек не отдаст Талисман, а потом убьет старого негра, Спиди.

– Не делай этого, – сумел прошептать Ричард. – Не уступай ему, Джек. Пошли куда подальше.

Джек едва не свел Ричарда с ума, подмигнув ему.

– Просто брось Талисман, – услышал Ричард голос отца.

И в ужасе наблюдал, как Джек разводит ладони рук и позволяет Талисману выпасть из них.

– Джек, нет!

Джек и не взглянул на Ричарда. Ты не владеешь вещью, если не можешь расстаться с ней , твердил ему внутренний голос. Ты не владеешь вещью, если не можешь расстаться с ней, зачем она человеку, абсолютно незачем, и тебе не научиться этому в школе, ты можешь узнать об этом только на жизненном пути, ты можешь узнать об этом от Ферда Джэнклоу, и от Волка, и от Ричарда, упавшего на камни лицом вниз, словно неудачно стартовавшая ракета «Титан-2» .

Ты учишься всему этому – или умираешь там, где свет никогда не бывает чистым.

– Больше никаких убийств, – бросил Джек в заполненную снегом тьму этого дня на калифорнийском пляже. Он чувствовал, что совершенно вымотался: сказался четырехдневный забег по ужасам. И теперь Талисман выскользнул из его рук, как мяч – из рук начинающего куотербека, которому предстоит многому научиться. Он проиграл. Но услышал голос Андерса, того самого Андерса в килте, который опустился на колени перед Джеком/Джейсоном, и склонил голову, и произнес: «Все сделается хорошо, все сделается хорошо, все разрешится и сделается хорошо».

Талисман светился, лежа в снегу, снег таял крупными каплями, и в каждой играла радуга, и в тот миг Джек с ошеломляющей ясностью осознал, что именно это от него и требовалось: выпустить из рук Талисман .

– Хватит убийств. Разбей его, если сможешь. Мне тебя жаль.

Последняя фраза окончательно свела с ума Моргана Слоута. Если бы в нем оставалась хоть капелька здравомыслия, он отыскал бы камень под этим неестественным снегом и разбил Талисман… а разбить его не составляло труда, он лежал на снегу, хрупкий и уязвимый.