Лорел Гамильтон - Жертва всесожжения

– Как покойный Оливер.

– Совершенно верно.

– Но убийство вампиров ее не прекратит, – сказала я. – Разве что резко усилит провампирское лобби.

– Сейчас, – сказала Иветта, – мы начнем нашу месть. Месть столь кровавую и страшную, что все восстанут против нас.

– Это тебе не по силам, – возразил Странник.

– Падма дал мне ключ. Принц Города слаб, его связь со своими слугами еще слабее. Его легко убить, если кто-то бросит ему вызов.

– Ты, – сказал Странник, – можешь вызвать Жан-Клода, но тебе никогда не стать Принцем Города, Иветта. Никогда не достигнуть силы Мастера вампиров. Тебя приподняла над твоим уровнем лишь сила твоего Мастера.

– Это правда, что мне никогда не стать Мастером, но здесь есть Мастер, который ненавидит Жан-Клода и его слугу. Ашер!

Она произнесла это имя так, будто планировала заранее.

Ашер смотрел на нее, но казался удивленным. Что бы она ни планировала для него, он об этом не знал. Потом Ашер опустил глаза на Жан-Клода.

– Ты хочешь, чтобы я его убил, пока он так слаб и не может драться?

– Да.

– Нет. Я не хочу места Жан-Клода, по крайней мере таким способом. Одно дело – победить его в честной дуэли, совсем другое – подобное... предательство.

– Я думала, ты его ненавидишь.

– Пусть так, но честь для меня кое-что значит.

– В смысле, а для меня – ничего? – Иветта пожала плечами. – Ты прав. Если бы я могла стать Принцем Города, я бы это сделала. К сожалению, живи я еще хоть тысячу лет, мне не быть Мастером. Но тебя останавливает не честь. – Иветта показала на меня. – Ты околдовала его какой-то алхимией, Анита, которая мне не видна. Ты околдовываешь любого вампира или оборотня.

– У тебя хороший вкус, ты явно на меня не клюнула.

– Мои вкусы требуют куда большей экзотики, чем даже ты, мой дорогой аниматор.

– Если Ашер не станет Принцем Города, то ты не сможешь управлять городскими вампирами, – сказал Странник. – Не сможешь заставить их совершать какие-то ужасы против людей.

– Рассчитывая свой план, я не полагалась только на ненависть Ашера. Управлять вампирами города было бы полезно, но необходимости в этом нет. Бойня уже началась, – сказала Иветта.

Мы молчали, глядя на нее и думая об одном и том же. Произнесла вслух я:

– Что началось?

– Скажи им, Уоррик, – велела она.

Он покачал головой.

– Ладно, – вздохнула она, – я сама расскажу. Уоррик был когда-то святым воином, пока я его не нашла. Он умел вызывать огонь Божий в руки свои, правда, Уоррик?

Он не смотрел на нас. Просто стоял, огромная фигура в сияющих белых одеждах, опустив голову на грудь, как мальчишка-прогульщик, пойманный учителем.

– Ты устраивал пожары в Новом Орлеане, в Сан-Франциско, здесь. Почему в Бостоне не было пожаров? – спросила я.

– Я говорил тебе, что начал чувствовать себе сильнее вдали от нашего общего Мастера. В Бостоне я был еще слаб. Лишь в Новом Орлеане я почувствовал, как впервые почти за тысячу лет возвращается ко мне милость Господня. Сначала я был как пьяный от нее. Мне очень стыдно, что я сжег здание. Я не хотел, но огонь был такой чудесный, такой чистый.

– Я его за этим поймала, – объяснила Иветта. – И велела ему сделать то же в других местах, всюду, где мы были. Я велела ему, чтобы погибали люди, но даже пыткой не смогла этого добиться.

Тут он поднял голову:

– Я следил, чтобы никто не пострадал.

– Ты пирокинетик, – сказала я.

Он нахмурился:

– Мне был дан дар от Господа. Это был первый знак, что Его благоволение возвращается ко мне. До этого, кажется, я боялся Святого Огня. Боялся, что он меня уничтожит. Но более я не боюсь собственной гибели. Она хочет, чтобы я использовал дар Божий для дурных дел. Она хотела, чтобы я сегодня сжег ваш стадион со всеми, кто там будет.

– Уоррик, и что ты сделал? – спросила я.

Он шепнул:

– Ничего.

Иветта услышала и вдруг оказалась рядом с нами. Белые юбки развевались вокруг нее. Схватив Уоррика за подбородок, она повернула его лицом к себе.

– Весь смысл поджога других домов был в том, чтобы оставить следы, ведущие к сегодняшней кульминации. К жертвоприношению. Всесожжению для нашего Мастера. Ты поджег стадион, как мы и собирались!

Он покачал головой. Синие глаза расширились, но страха в них не было.

Она дала ему пощечину, от которой на лице остался красный след пятерни.

– Ах ты святоша вонючий! Ты подчинен тому же Мастеру, что и я. За это я с тебя шкуру спущу гноем до самых костей!

Уоррик стоял очень прямо. Было видно, как он готовится к пытке, похожий в белом одеянии на участника святого воинства. На его лице сиял мир, радующий глаз.