Грэм Джойс - Индиго

— Тебе нужно посмотреть на церковь, точно как указывает стрела, чтобы знать, куда идти.

Стрела указывала на западную арку колокольни, но Джек был недоверчив.

— Ты говоришь, это какие-то древние римляне придумали все эти загадки, чтобы скрыть местонахождение пещеры?

— Не будь идиотом. Это было сделано намного позже. Все эти знаки — дело рук кучки ренессансных художников, которые случайно открыли тайну истинного нахождения пещеры. И захотели сохранить ее. Вот откуда все ухищрения.

— Ренессансных? Откуда ты знаешь?

— Определи, к какому времени восходят стены и постройки, на которых расположены первые ключи к разгадке. Вроде того камня, который ты видел. Ты хочешь идти к Святой Марии или нет?

— И долго еще нам искать?

— Мы в самом начале пути.

Двумя часами позже Джек стоял на мосту Фабрицио, глядя, как сумерки опускаются на быстрые воды Тибра. Он поджидал Натали, которая встретила какого-то знакомого и заболталась с ним. Вздувшаяся река устремлялась под мост, пенясь и образуя водовороты, как в тот день, когда он увидел — или это ему только показалось — труп в воде. Он посмотрел назад. Натали стояла на другой стороне улицы, в круге голубого неонового света, разговаривая с юношей на мотороллере, чему-то смеясь и касаясь рукой его рукава. Джек почувствовал острый, как стилет, укол ревности. Он спустился к реке и встал у самой воды, вдыхая ее первобытный запах.

След, подсказанный Натали — или, правильнее сказать, его отцом, — привел к церкви Сан-Клименте — месту, где, по утверждению отца, находился подлинный Луперкал, логово волчицы. Отсылок, знаков, ключей было такое количество, что на поиски ушло полдня. Натали отказывалась идти кратчайшим путем, как и не говорила, верные то были знаки или фальшивые, заставляя Джека решать это самостоятельно.

Чего нельзя было отрицать, так это того, что кто-то приложил немало трудов, прокладывая след. Кроме постоянно меняющегося направления, они использовали в качестве указательных знаков останки древних эпох, добавив к ним несколько ключей собственного изобретения. Но зачем они это сделали?

Сан-Клименте была базиликой двенадцатого века, возведенной на руинах храма четвертого столетия, фундаментом которому, в свою очередь, служил разрушенный древний дворец. Сам дворец стоял на нескольких слоях останков древних римских домов. Слой поверх слоя, поверх другого слоя. Ступеньки вели от ризницы вниз к базилике четвертого века, где на несущих стенах остались выцветшие и неясные фрески с изображением чудесных событий из жизни святого Климента. [19] Святой Климент Римский — четвертый епископ Рима, которого как автора «Первого послания к коринфянам» (ок. 96 г.) причисляют к апостольским отцам. Дальше ступеньки вели в тускло освещенные останки древнего склепа, ниже уровня современного города. Когда-то это был храм Митры.

Они были одни в склепе. От него сохранились передняя с каменными скамьями, святилище с алтарем, где виднелось изображение Митры, убивающего быка, который олицетворял зло, и помещение для инициации. Отверстие над алтарем было заделано.

— Вот оно, — выдохнула Натали. — Здесь была пещера, которую потом расширили, превратив в склеп. Тим говорил, что именно тут и родился миф.

Джек огляделся, его дыхание оседало на древних, скудно освещенных стенах. Она поманила его в помещение для инициаций.

— Хорошо знаешь мифологию? — спросила она. — Ромул и Рем произошли от насилия Марса над Реей Сильвией. Рея была весталкой, иными словами, лунной богиней. Неожиданно напав на нее в гроте, ею овладел Марс, солнечный бог. А теперь магия, которую я тебе обещала: это история затмения. Отверстие в крыше улавливало затмение, и тень от него попадала на алтарь… То, что Ромул и Рем — близнецы, — продолжала она, — олицетворяло баланс двух традиций. Но Ромул, солнечная составляющая, поверг Рема, составляющую лунную. Митра, бог света, — это воплощение Ромула и воина, вот почему римские солдаты поклонялись ему в походах и распространили его культ до самой Британии. Все произошло в этой пещере. Затмение. Рождение Ромула и Рема. Волчица появляется только во время полного затмения. Эта пещера и есть Луперкал, святилище фавна Луперка.

Джек оглядел помещение. Что он хотел увидеть? Тени древнего затмения?

— Нужно обладать большим воображением, чтобы представить себе это, — возразил он.

— Все стоящее требует этого, — горячо ответила она. — Все.

Сейчас, стоя на берегу Тибра и ожидая Натали, он понимал, что дал увлечь себя очередной отцовской химерой; первая заставила его лететь в Рим, вторая — рыскать по разваливающимся памятникам древности, ища грот волчицы и находя мифологическое объяснение перемене света. Это было безумие, потому что, однажды ступив на этот путь, невозможно было сойти с него, пока окончательно не убедишься, что все это обман. И подсказки, на которые его наводила Натали, были рассчитаны с математической точностью. Ни один «знак» не допускал двоякого толкования. Ни разу он не мог возразить, что вот эта стрелка, или это слово, или этот намек были просто царапиной, или отметиной от пули, или следом от ковша экскаватора на камне.