Грэм Джойс: Индиго

— Я уже начал предварительный розыск этой Ширер. Желаете, чтобы я продолжил?

— Да, пожалуйста. Я сейчас чересчур занят у себя в Лондоне.

— Вот как? И чем же?

— Я судебный исполнитель.

Это была довольно близкая сфера юридической деятельности, чтобы Майклсон понимал, о чем идет речь, однако слишком непрестижная, чтобы у него возникло желание расспрашивать о подробностях. Джек пожалел, что упомянул о своей работе. Это как если бы человек, торчащий на улице с рекламными щитами на груди и спине, дал понять владельцу рекламного бюро, что они занимаются одним бизнесом.

— Интересно. Вот копии всех документов. Посмотрите на досуге. Где вы остановились?

— Я прямо из аэропорта. Надеялся, вы посоветуете какой-нибудь недорогой отель.

— К черту экономию. Я велю помощнику поселить вас в «Дрейке». Расходы возместите из наследства. Это предусмотрено завещанием.

— Но если я правильно понял, — ответил Джек, — по условиям завещания я не получаю ничего. И в конце концов может получиться, что я расплачусь за отель из своего гонорара.

Майклсон снисходительно улыбнулся:

— А если бы получили, пришлось бы платить налог на наследство, не говоря уже о… Вот послушайте.

Адвокат объяснил Джеку, как он может реально заработать, остановившись в более дорогом отеле, и Джек понял, почему отец первым делом нанял этого человека.

— А если вызову в номер девочек, то заработаю еще больше?

Майклсон растерянно заморгал.

— Шучу, — успокоил его Джек, — Правда, шучу.

Вот они, адвокаты, подумал он: ты не понимаешь их шуток, они — твоих. Что еще преподнесут ему Соединенные Штаты Америки? — гадал Джек.

Последовав совету Майклсона, Джек поселился в помпезном «Дрейке» на Норт-Мичиган-авеню. Просторный центральный холл отеля был уставлен пальмами и смахивал на салон знатной дамы, каким его изображают в кино. Играл невидимый квартет — четверо призраков в смокингах, регистратор встретил Джека как важную персону. Чувствуя себя разбитым от смены часовых поясов, он пообедал в одиночестве в ресторане отеля. Официанты так старались ему угодить, что он решил: должно быть, приняли за какую-нибудь знаменитость.

Он принял душ, завернулся в гостиничный халат и налил стакан скотча. Приглушил звук телевизора, но оставил его включенным, чтобы скрасить одиночество, после чего разложил на широченной, как императорское ложе, кровати бумаги, которые дал ему Майклсон. Завещание старика было составлено профессионалом: коротко и относительно ясно. Тут же лежали перевязанная бечевкой рукопись и пачка очерков, отпечатанных на машинке, — все это ожидало публикации. В отдельной папке находился составленный Майклсоном список отцовского имущества. У отца имелась квартира на Лейк-Шор-драйв, о чем Джек знал, и дом в Риме, что было для него новостью. Кроме того, акции как американских, так и итальянских компаний и порядочная сумма в банке. Джек отхлебнул виски; понятно, ничего из этого ему не достанется. Наверно, следовало вести себя со стариком настойчивее или, может, даже проявить побольше терпения.

Но этого никакими деньгами не окупить. Неожиданно Джек сообразил, что он даже не спросил Майклсона о том, как умер старик. Настолько ему было на него наплевать.

Последний раз Джек видел отца двадцать лет назад в Нью-Йорке, ему тогда исполнилось двадцать один. За несколько месяцев до этого Тим Чемберс, бросивший мать Джека с пятилетним сыном на руках, вдруг объявился с подарками, подходящими молодому человеку его возраста. Джек, изучавший геологию в Шеффилдском университете, шел по кампусу, направляясь на последние экзамены. Навстречу из дверного проема выступил высокий человек в светлом костюме и водолазке. В руках у него были бутылка шампанского, книга стихов и запечатанный конверт.

— Джек Чемберс? — спросил он у Джека.

— Да.

— Я твой отец.

Джек, прищурясь, посмотрел на него. Он мог быть той смутной фигурой, которая запомнилась ему пятилетнему. В каком-то смысле он выглядел слишком молодо. Не по моде длинные для мужчины под пятьдесят, начавшие серебриться волосы были откинуты назад и напоминали львиную гриву. Средиземноморский загар наводил на мысль о его высоком положении, какое матери Джека и не грезилось. Было и кое-что еще. Человек в дорогом костюме не носил туфель и носков. Джек посмотрел на его босые ноги и сказал:

— У меня экзамен через полчаса.

Мужчина грустно взглянул на шампанское.

— Не вовремя пришел. Всегда я выбираю неподходящий момент. А после экзамена можем мы встретиться?