Тим Пауэрс - Три дня до небытия

Когда он поднес огонек к бумаге, та сразу занялась с краев, окружив начертанные слова голубым пламенем.

– Всем взяться за руки, – проговорил Мишел.

Когда круг замкнулся, он начал произносить слова – вероятно, на иврите. Малк и Лепидопт тоже участвовали, подавая ритуальные реплики. Дважды Маррити различил имя Эйнштейна.

Маррити вдруг подумал, что зря пил так много виски. В теплой комнате, откинувшись на изголовье кровати, он начал засыпать. А, пусть справляются без меня, подумал он. Мне так или иначе надо отдохнуть, на рассвете трудно придется. На рассвете? Какого дня, какого года? Я – один из пятерых людей, сомкнувших руки вокруг чьего-то надгробия, подумал он. И последней смутно мелькнула мысль: «Который из пятерых я?»

Правая рука Лепидопта, которую Фрэнк сжимал в левой ладони, как будто изменилась: кожа стала холоднее, обвисла на костях, словно превратившись в руку старика, но у Маррити не было сил повернуть голову налево. Он закрыл глаза.

Ему снился Эйнштейн, его прадед. Эйнштейн был молод – черные вьющиеся волосы, аккуратные усики – и сидел на балконе второго этажа жилого дома в Цюрихе, со своим другом, Фридрихом Адлером. Было пасмурно, они кутались в пальто и шарфы и, выдыхая пар, толковали о философии и физике – обсуждали Шопенгауэра и Маха. Адлер был очень возбужден, то и дело поправлял на носу круглые очки. Оттопыренные в стороны уши покраснели от холода, усы, обрамлявшие рот, мешали говорить. Обоим шел тридцать второй год, внизу на тротуаре сын Эйнштейна и дочка Адлера строили снежную крепость. Эйнштейн слышал их радостные крики, заглушавшие скрип колес проезжавшего экипажа. Недавно Эйнштейн получил место адъюнкт-профессора в Цюрихском университете – получил благодаря Адлеру. Ему первому министерство образования предложило эту должность, но он отказался, заявив, что для этой работы лучше подходит Эйнштейн. Отец Фридриха, Виктор Адлер, был лидером австрийских социал-демократов, и Фридрих надеялся пойти по его стопам и заняться политикой.

Эти несколько месяцев в Цюрихе зимой 1909 года были идиллией. Семья Адлеров жила прямо под квартирой Эйнштейнов, и вечером по четвергам, закончив лекцию по термодинамике, Эйнштейн отправлялся со студентами в кафе «Терраса», а после закрытия приглашал их к себе домой, где к подогретой кофе дискуссии присоединялся Адлер.

Однако весной 1910 года Эйнштейн получил письмо из Немецкого университета в Праге с предложением возглавить кафедру математической физики, которую ради него соглашались переименовать в кафедру теоретической физики. Министр просвещения и образования Австрии, граф Карл Штюргк, возражал против этого, однако намеченный графом кандидат отказался, и Эйнштейн, отработав два семестра в Цюрихском университете, в апреле 1911-го перевез семью в Прагу.

Граф Штюргк позже стал премьер-министром Австрии, ушел в отставку в 1918 году и после войны жил с семьей в Инсбруке.

Друзей Эйнштейна его переезд удивил – Немецкий университет в Праге не входил в число лучших, а сама Прага была поделена на враждовавшие между собой немецкие, чешские и еврейские кварталы. Но Эйнштейн тогда работал над своей машинхен , и, как выяснилось, ему нужно было проконсультироваться с некоторыми рабби из йешивы, еврейской школы в Праге.

Эйнштейн предлагал Фридриху Адлеру все-таки принять должность в Цюрихском университете, однако Адлер к тому времени издавал социал-демократическую газету « Volksrecht » [20] Право народа ( нем .). и упустил место. Между тем и газета его не удовлетворяла, политические амбиции потерпели крах, и в октябре 1911 года он отправил Эйнштейну письмо, умоляя навестить его в Цюрихе.

В ответе Эйнштейн объяснил, что в ближайшее время выбраться не сможет, потому что пообещал приехать на Сольвеевский конгресс в Гранд-отеле Брюсселя, где сможет встретиться с величайшими физиками мира.

Вернувшись в Прагу ноябрьским вечером, Эйнштейн узнал, что на Хеллоуин Фридрих Адлер покончил с собой, выстрелив в голову. Ту ночь Эйнштейн провел в своем рабочем кабинете в Немецком университете, уставившись на обнесенное стеной заброшенное кладбище под окнами кабинета.

Во сне перед глазами Маррити повалил снег, а когда его сдуло порывом ветра, он снова увидел Эйнштейна, идущего по горной тропе вместе с темноволосой молодой женщиной – в ней Маррити узнал свою бабку. Она хмурилась и поджимала губы, продираясь вслед за отцом через снежные завалы, но Маррити она показалась похожей на Грету Гарбо.