Тим Пауэрс - Три дня до небытия

Tim Powers

THREE DAYS TO NEVER

Серия «Роман-головоломка»

Печатается с разрешения автора и литературных агентств Baror International, Inc. и Nova Littera SIA

© 2006 by Tim Powers

© Галина Соловьева, перевод, 2017

© Татьяна Веряйская, иллюстрация, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Скорая помощь, подпрыгнув, вылетела со стоянки у медцентра «Милосердие» и свернула на юг по Пэйн-стрит, мигая красно-голубыми огнями, еле видными в полуденном солнце, и оглашая сиреной безоблачный небосвод. На Ист-Лэйк-стрит скорая свернула налево, уходя от пробок в южной части города, куда сообщения о чудесном явлении ангела в чьем-то телевизоре привлекло в эти выходные сотни паломников.

На мемориальном шоссе Эверетта машина повернула на север и прибавила скорость. Через пять минут город остался позади, и она стала подниматься по узкой асфальтовой ленте через прохладный сосновый лес, а потом шоссе изогнулось к востоку, и над лесными вершинами выросли белые пики Шаста и Шастина.

Когда дорога запетляла по горному склону, движение стало плотнее: фургоны-фольксвагены, походные трейлеры, автобусы, а склоны были усеяны автостопщиками в джинсах и штормовках, с рюкзаками на плечах.

Красно-белая скорая виляла по дороге между другими автомобилями и снова набрала скорость, только когда шоссе выровнялось, проходя мимо кемпинга Банни Флэтс. Парковка Пантер-мидоус в трех милях оттуда была забита легковушками и фургонами, но больница послала радиограмму с предупреждением, и сотрудники Лесной службы расчистили проезд на северный край стоянки, откуда между деревьями уходила в лес колея.

На прогалинах вокруг колеи праздно гуляли, глазели в небо или медитировали, собравшись в круг, люди, из леса долетали крики детей и звон колокольчиков. Двое парамедиков в белом вышли из машины и двинулись с носилками сквозь море бород, седых конских хвостов и пастельных халатов, от которых резко пахло пачулевым маслом, смешанным с ароматом пихты Дугласа, которым пропитался прохладный ветерок. Далеко им идти не пришлось, потому что шестеро мужчин успели соорудить носилки из фланелевых рубашек и веток вишни и сами принесли обмякшее тело с альпийских лугов Скво-мидоу; тело было завернуто в старое бурое армейское одеяло и украшено шастинскими маргаритками и белыми цветами земляники.

Парамедики переложили тело старухи на свои носилки из алюминия и нейлона, и через несколько минут скорая унеслась вниз, уже без сирены. На поляне Скво-мидоу те из гулявших, кто не был занят носилками, гнули в разные стороны свастику из золотой проволоки, разрывали ее руками, так как складного ножика ни у кого не нашлось.

– Не похоже, чтобы он горел.

– Да, – ответил отец, щурясь и заслоняя ладонью глаза. Они остановились посреди заросшего сорняками двора.

– Она точно сказала «сарай»?

– Да. Она мне сказала: «Я сожгла сарай Калейдоскоп».

Дафна Маррити села на траву и, оправляя юбку, рассматривала обветшалую серую халупу в тени раскидистого авокадо. Вздумай хибару кто-то поджечь, она, пожалуй, сгорела бы в одну минуту.

Латаная шиферная крыша просела посередине, а два пыльных окошка в деревянных рамах по сторонам закрытой двери чуть не вываливались из обшитой досками стены – в дождь все это, наверно, протекало насквозь.