Тим Пауэрс - Три дня до небытия

Он покачал головой, словно осуждая дурацкую затею, потом ломанулся через стену зарослей и скрылся за углом сарая. Дафна слышала, как он цепляется за заднюю стену постройки, ругается и стучит досками.

Сложив его куртку, девочка сунула ее под мышку левой руки и подошла к двери. Свободной правой рукой она взялась за коричневый засов и потянула задвижку. Ржавая железяка, не удержавшись в дереве, отвалилась целиком, вместе с замком.

Через пару секунд из-за дальнего угла появился отец, красный и потный. Его белая рубашка была в пыли и паутине.

– Ну, за домом ее нет, – проговорил он, вытряхивая из волос сухие листья. – По-моему, в сарай она месяцами не заходила. Даже годами. Идем отсюда!

Дафна показала ему ржавый засов и замок, бросила их на землю и вытерла пальцы о розовую блузку.

– Я дверь не ломала, – пояснила она. – Болты просто воткнули в дыры.

– Господи, Дафна, – ответил отец. – Никто тебя ругать не собирается.

– Знаю, дело в том, что замок просто висел кое-как, втиснутый в отверстие; кто-то его выломал, а потом пристроил на место. И еще, – она наморщила нос, – здесь пахнет бензином.

– Не пахнет.

– Честно, я слышу запах!

Оба знали, что обоняние у девочки лучше, чем у отца.

– Просто тебе не терпится начать искать золото.

Все же он, вздохнув, потянул за дверную ручку из фиолетового стекла, и дверь со скрипом распахнулась, проскользив над сухой травой.

– Может, она хранит тут виски, – слегка нервничая, предположила Дафна. – А ночью забирается в сарай и пьет.

Отец рассказывал ей про дядю Бенни, который держал бутылку виски в гараже, и поэтому там же вел все дела.

– Не пьет она виски, – рассеянно возразил отец, пригибаясь, чтобы заглянуть внутрь. – Жаль, мы не взяли фонарика – здесь кто-то половину пола разворотил. – Разогнувшись, он выдохнул. – И я тоже чувствую запах бензина.

Дафна пригнулась и заглянула в полутемный сарай из-под отцовского локтя. Цементная плита, примерно два на два фута, стояла на ребре, прислоненная к полкам у левой стены; видимо, это под ее тяжестью стена выгнулась наружу. Квадратная проплешина черной земли у подножия плиты указывала, откуда ее вывернули. Остальной пол был выложен светлыми кирпичами.

На полу было чисто, не считая сигаретных окурков и валяющейся на кирпичах пары сандалий с подошвами из автомобильных шин.

Резкая бензиновая вонь заглушала запах плесени, которого не могло не быть в этой развалюхе. Дафна разглядела красно-желтую металлическую канистру на деревянной полке у задней стены.

Отец нырнул внутрь и поднял канистру, схватив ее за ручку. Когда он проходил мимо, девочка услышала, как что-то шуршит внутри, да и видно было, что канистра тяжелая. Она обратила внимание, что крышки сверху не было. Неудивительно, что здесь все провоняло, подумала она.

В задней стене виднелось мутное окошко, и Дафна, прошагав по кирпичам и привстав на цыпочки, повернула шпингалет на раме. Задвижка отвалилась, а когда она толкнула окно, оно вывалилось целиком, вместе с рамой, и с глухим стуком упало в густой бурьян. Сухой летний воздух хлынул в неровную квадратную дыру, ероша ее каштановые волосы. Дафна с наслаждением вдохнула.

– Сейчас тут все проветрится, – крикнула она через плечо. – И будет немного светлее.

Слева от двери на металлической тележке стоял телевизор, а сверху на нем – видеомагнитофон. На табло мерцали цифры: 12:00, хотя давно уже шел второй час.

– Время неправильное, – девочка указала на видеомагнитофон отцу, когда тот, пригнув голову, снова вошел в сарай.

– Что?

– Вот, на ее видике. Странно, что здесь есть электричество.

– А, розетки здесь всегда были. Бог знает зачем. Но я впервые вижу, чтобы к ним что-то подключали. Хорошо, хоть не искрит, – бросив взгляд в глубь сарая, отец улыбнулся. – Молодец, что открыла окно.

Дафне показалось, что отец испытал облегчение, когда понял, что «неправильное время» относится к видеомагнитофону. Но спросить, в чем дело, она не успела – отец уже шагнул к полке и взял в руки зеленую металлическую коробку, прежде прятавшуюся за канистрой с бензином.

– Что это? – спросила Дафна.

– Коробка из-под патронов. Хотя я сомневаюсь, что у нее когда-нибудь было ружье. – Отец откинул крышку и наклонил коробку, показав Дафне, что она набита старыми пожелтевшими бумагами. Потом поставил ее ровно и начал перебирать листы.

Дафна покосилась на стоявшую почти вертикально бетонную плиту, а потом присмотрелась повнимательней. На ней налипли влажные комья земли, но в четырех местах грязи не было: когда цемент был еще влажный, на нем четко отпечатались две ладони и две подошвы ботинок. А в тех местах, где грязь осталась нетронутой, она заметила повторяющиеся бороздки – кто-то пытался нацарапать что-то на поверхности.