Юрий Петухов: Воскресший, или Полтора года в аду

— Чего это они?! — не понял я.

На этот раз мой спутник и проводник объяснил сразу:

— При жизни на земле они были просто недоброжелателями. Они ничего реально плохого не сделали друг другу, но каждый мысленно желал другому, чтобы с тем что-то случилось, чтоб ему пришлось туго. Вот эти два дружка и попали к нам, мы им даем возможность на деле воплотить свои мечтания: сутки один гад пытает другого, потом все меняется, и второй начинает пытать первого — они распаляются все больше, становятся с каждой сменой все злобнее и изобретательней в своих пытках, они страшно мстят… сами себе! — дьявол-хранитель расхохотался.

Волосатый в это время выдрал последний зуб у сидящего, взял пилу с кривыми зубьями и начал отпиливать руку. Привязанный истерически визжал и брызгал слюной.

Здесь не будет конца. Я сразу это понял. Ни один из них не уступит другому. Они озверели, они мстят вдесятеро за каждую перенесенную ранее пытку, они сами умножают зло — а значит, выхода никогда не будет, они будут вечно притянуты магнитом зла. Нет! Я не мог равнодушно смотреть на этих скотов!

— Прекратите! — закричал я.

Волосатый обернулся на миг, осклабился. Но тут же принялся отпиливать другую руку. Он спешил, он хотел за свою смену доставить врагу как можно больше неприятностей.

— Прекрати, скотина! — я вцепился руками в горло волосатому. — Надо только один раз перетерпеть, не пытать, простить своему мучителю — и цепь прервется!; Прекрати-и!!

Он отбросил меня, ударил пилой по ребрам. И принялся отпиливать сидящему ногу. Это был какой-то сумасшедший дом. Неужто в этом круге тоже сидят тысячи, миллионы?

Не успел я так подумать, как дьявол мой расхохотался и меня будто бы приподняло над камерой пыток. И я увидел миллиарды подобных ячеек, где всеми видами возможных пыток пытали друг друга миллиарды мужчин и женщин. Это был ужасный круг ада.

— Прекратите! — визжал я. — Остановитесь!

Но никто не слышал меня.

Все продолжали заниматься своим страшным делом.

И тогда меня вновь опустило в пыточную. И я набросился на волосатого, отодрал его от жертвы. Принялся растолковывать что-то, объяснять. Но он не слушал меня, а злобно хихикал и плевал мне в лицо. Он думал, что я хочу обдурить его. Это было мерзко и гнусно. Но я не сдавался.

— Вы сволочи! Вы гады! Вы нелюди поганые! — вопил я и бесновался. — Люди бы давно поняли, в чем дело и простили друг друга! И тогда круг бы разомкнулся! Эх вы, порождения гиен и крыс!!!

И тогда волосатый вдруг быстро отвязал свою жертву, у которой уже отросли новые руки и ноги, вылезли новые зубы. И вдвоем они схватили меня, подволокли к железному креслу и бросили на стальные шины.

— Сейчас ты по-другому заговоришь! — прохрипел волосатый. И подмигнул бывшей своей жертве: — Давай!

Тот захохотал, сунул в жаровню дубину залитую смолой, подождал миг, пока разгорится — и с силой ткнул мне в лицо.

Это было лишь началом.

Они зверски пытали меня целые сутки. А мой верный, добрый и неотлучный дьявол-хранитель стоял за креслом и беспрестанно тихо хохотал мелким нутряным хохотом.

— Ты хотел видеть все, червь? Видь!

Эти страшные сутки длились для меня целый век, и терпя боль адскую, я претерпевал боль, усиленную в миллиарды раз, ибо видел всех пытаемых в этом круге, ибо сидел в каждом пыточном кресле, висел на каждой дыбе. И не было ни мне, ни одному из несчастных пощады.

Но претерпел я все. И вечность прошла.

И оба моих мучителя сели на шины.

И налились мои мышцы невиданной силой. И затрепетало сердце в неистовой жажде отмщения, задрожали ноги и пересохло в горле от желания люто терзать палачей своих.

— Отведи свою черную душу, ублюдок! — улыбнулся с пониманием и даже сочувствием мой милый дьявол-хранитель. — Покажи им, на что ты способен! И пусть пожалеют они о всем сотворенным с тобою! Ну, давай же!

И оказались в руках моих пылающие клещи.

И поднял я их на мучителей моих.

И поднес к их искаженным ужасом лицам.

И бросил себе под ноги.

Отвернулся.

Примечание редакции. В этом месте в рукописи всё перечёркнуто, бумага смята, видны следы огня и крови. Видимо, признания давались нашему герою с огромным трудом. Он был на грани нервного срыва. Но судя по дальнейшему, воскресший выдержал нечеловеческие испытания. Ибо в Писании было сказано, что один раскаявшийся грешник дороже Господу, чем 99 праведников (что нам абсолютно непонятно — почему?! Вот где таится непостижимая тайна! Ведь если так, то для Всевышнего один раскаявшийся маньяк, замучивший девяносто девять своих невинных жертв, дороже, чем все эти жертвы…) Непостижимая загадка! И как после этого жить праведно, коли будешь знать, что праведностью своею не заслужишь и сотой доли раскаявшегося грешника… Тьма. Тьма кругом и повсюду.