Василий Щепетнёв - Чёрная земля (Вий, 20-й век)

— Да забудь ты про старуху, — раздраженно ответил мне Сергей. По закону, новому закону, клад — собственность того, кто его нашел. Никаких двадцати пяти процентов.

— И того, в чьих владениях найден этот самый клад, — добавил Андрей. Все знает. Интернет, однако.

— Принялись делить шкуру неубитого медведя, которого, скорее всего, в этом лесу нет вообще… — Камилл, оказывается, не спал. Растрепанный, он вышел из палатки. — Ложитесь скорее. Завтра вечером, если так уж невтерпеж, посмотрим, что там. Погнались за синицей подземелий…

— А который час, ребята? — Валька смотрел на свои часы с сожалением. — Села батарейка, зараза. Только перед практикой новую купил. Халтура чертова.

— И мои накрылись, — удивился Сергей.

— Не берите барахло, — назидательно сказал Андрей. — Все эти азиатские долларовые часы просто детские игрушки. Четверть третьего, господа, фабрика «Полет», двадцать один камень, с автоподзаводом.

Сонливость, до того нещадно томившая меня, исчезла напрочь. Я открыл тетрадь и пишу, пишу. Крепкого чаю перепил, почти чифиря. Утром мухой зимней буду ходить, вяло и квело. Если проснусь. Будильнички наши были в часах Вальки и Сергея. Петуха завести нужно. И кукушку. Кукушка, кукушка, сколько мне лет жить…

Никаких петухов!

Нас разбудила старуха. Она кричала, бранилась и плевалась. Изверги, сквернавцы, охальники и прочая.

— Ну чего, чего тебе, старая? — Сергей высунулся из палатки. — Иди-ка подобру отсюда.

— Обещали ведь, — старуха не унималась.

— Иди-иди. Мы дело делаем.

— Вам же хуже будет, — угрозы ее были жалкими и бессильными, как и она сама.

— Ничего, перетерпим.

Камилл предоставил отбрехиваться Сергею. Лежал спокойно, позевывал. Не царское то дело старух воевать.

— Оно же вас и оборет, если откроете, — старуха смотрела на Сергея жалеючи, гнев ее иссяк.

— Кто оно?

— Да зло ваше. Жадность и глупость.

— Не привыкать.

Старуха ушла, и мы по одному начали вылезать из палатки.

— С приветом она. Сказки бабки Куприянихи, — Сергея победа над старухой не радовала. И была ли она, победа?

— Настасьи, — поправил я.

— Что?

— Настасьей, Настей ее зовут, старуху.

— Откуда знаешь?

— В сеть влез. Со слабым паролем.

Горячий чай постепенно прогонял дремотную вялость. Но мы все равно оставались какими-то пассивными, улитки на траве.

— Куда? — спросил я Камилла.

— На объект, куда же еще.

Рекордов сегодня не было. Глупо искать граммы, когда, быть может, нас ждут пуды золота. Все мы двигались, как подневольные, со вздохами, роздыхами и перекурами. Пара красных клякс никого не воодушевила.

За обедом мы едва-едва съели по паре сосисок, да похлебали суп из шампиньонов. Потом лежали в тени деревьев, не имея ни сил, ни желания делать хоть что-то. Подремали.

— Вот что, молодцы, — терпению Камилла пришел конец. — Натаскайте-ка дровишек, а потом посмотрим на вашу находку.

И мы пошли, но без прыти и вялости. Или просто я приписываю другим то, что чувствовал сам? Валежник собрали, потом двинули к могиле за оградой.

Опять ломами поддели плиту, откинули.

— А давайте перевернем ее, — предложил Сергей.

Перевернули, раз просит. С нижней, обращенной к земле, стороны, на ней были высечены странные значки.

— Руническое письмо, — Сергей обтер значки тряпкой.

— Что же нам пишут? — Камилл подсел на корточках, пригляделся.

— Откуда мне знать. Просто видел похожие.

— Где?

— Да в книгах.

Быстро раскидав землю, мы дошли до слоя камней. Тут наше продвижение замедлилось. Приходилось ломом разбивать слежавшийся гравий, и затем выкидывать наверх.

— Будет здорово, если там ничего не окажется, — сказал Валька, когда глубина достигла полутора метров.

— Очень здорово, — буркнул Андрей, вылезая из ямы. — Давай, смени.

Солнце уже садилось, когда мы, наконец, миновали «базальтовый слой», как Владлен поименовал этот гравий. Еще немножко земли, и вот лопата ударилась о дерево.

— Гроб, — обыденным, повседневным голосом известил нас Сергей.

Да. А мы-то ждали мешков с золотом.

— Они, наверное, внутри, — Валька спрыгнул вниз и рьяно начал расширять и углублять яму. Уже два метра глубины.

— Как он не сгнил и не проломился под тяжестью камней? — я ждал своей очереди спускаться. Из-за тесноты приходилось работать по одному, двое только бы мешали друг другу.

— Не гроб, а танк, — снизу комментировал Валька.

Лопата лязгала железом о железо