Джо Хилл: Рога

Может быть, потому, что Иг вспомнил песчаную косу, он припарковался на берегу Ноулз-ривер перед старым ярмарочным мостом. Если искать, где бы утопиться, лучшего места было и не придумать. Коса растянулась на добрую сотню футов, а потом спадала обрывом в глубокий быстрый синий поток Можно было набить карманы камнями и просто войти поглубже, а можно было взобраться на мост и спрыгнуть, тут было достаточно высоко. Для полной уверенности стараться попасть не в воду, а на камни. Сама уже мысль об ударе заставила его поморщиться. Он вышел из машины, сел, прислонившись к капоту, и начал слушать рев грузовиков, проносившихся высоко над ним и сплошь почему-то в южном направлении.

Он бывал здесь очень много раз. Как и старая литейная на Семнадцатом шоссе, это коса тянула к себе молодежь, слишком молодую для того, чтобы куда-нибудь осмысленно тянуться. Он вспомнил, как они с Меррин однажды попали под дождь и спрятались под этим мостом. Они еще учились в школе, и никто из них не умел водить машину, да и машин у них не было. Сидя на склоне, на поросших травой булыжниках, они по-братски разделили вымокшую корзинку жареных ракушек. Было так холодно, что их дыхание обозначалось облачками пара, и он держал ее мокрые замерзшие руки в своих.

Иг нашел грязную позавчерашнюю газету, и они попробовали ее читать, а когда ничего из этого не вышло, Меррин сказала, что нужно сделать что-нибудь духоподъемное. Что-нибудь, что улучшит настроение любому, кто посмотрит на реку под дождем. Плюнув на моросящий дождь, они взбежали по склону, купили в придорожном магазинчике свечки для именинного пирога и тут же сбежали вниз. Меррин научила его делать из газеты кораблики; они стали зажигать свечки, ставить их в кораблики и отпускать по воде — длинная цепочка маленьких огоньков, медленно уплывающая в пропитанную влагой темноту.

— Вместе мы способны на великие дела, — сказала Меррин; ее холодные губы были так близко от ее уха, что Иг зябко вздрогнул; ее дыхание пахло ракушками. Она все время дрожала, борясь с приступом хохота — Игги Перриш и Меррин Уильямс делают мир лучше и привлекательнее, по бумажному кораблику за раз.

Она либо не замечала, либо притворялась, что не замечает, как кораблики наполняются водой и тонут, отплыв от берега не больше чем на сотню ярдов, свечки гаснут одна за другой.

Воспоминание, как все это было и каким он был, когда они были вместе, остановило бешеный, неудержимый вихрь мыслей в его голове. Впервые, пожалуй, после пробуждения Иг смог сделать серьезную попытку разобраться, что же это с ним происходит.

Он вновь рассмотрел возможность полного разрыва с реальностью: что все испытанное им за этот день — чистейший плод воображения. Это был бы не первый раз, когда Иг путал фантазию с реальностью, и он знал, что весьма подвержен фантастическим религиозным галлюцинациям. Он не забывал вечер, проведенный в Древесной Хижине Разума. За последние восемь лет не было, пожалуй, и дня, когда бы он о ней не вспомнил. Конечно же, если эта хижина была фантазией — а все прочие объяснения не имеют смысла, — это была общая фантазия на двоих. Они с Меррин нашли домик на дереве вместе, и то, что там приключилось, стало одним из тайных узлов, привязывавших их друг к другу, давало пищу для размышлений, когда ночью вести машину становилось скучно или когда они оба просыпались от раскатов грома и не могли снова уснуть. «Я знаю, что это возможно, когда у нескольких людей одна и та же галлюцинация, — сказала как-то Меррин. — Я только не думала, что такое возможно и со мной».

Но если считать рога всего лишь особо навязчивой пугающей иллюзией, давно назревавшим прыжком в безумие, возникала проблема: все равно же он имел дело с той реальностью, которую видел. Если события все равно происходили, не было смысла убеждать себя, что они происходят только в его голове. Его веры здесь не требовалось, его неверие не влекло за собой никаких последствий. Сколько бы он ни трогал свою голову, рога никуда не девались. И даже если он их не трогал, то все равно ощущал их болезненно чувствительные кончики, обдуваемые прохладным ветром. В рогах ощущалась твердая убедительная плотность кости.

Погруженный в размышления, Иг даже не услышал, как по склону съехала патрульная машина, съехала, заскрипела гравием и остановилась чуть позади «гремлина», ее сирена коротко взвыла. Сердце Ига болезненно дернулось, и он повернулся на звук сирены. Один из полицейских успел уже высунуться из окошка своей машины.