Вольфганг Хольбайн: Колдун из Салема

Подобные вопросы мог задать только полицейский. Я пару секунд поразмышлял над тем, стоит ли мне ему отвечать, но внутренний голос удержал меня от этого, и я промолчал.

— У нас нет времени, — буркнул я. — Нам ведь еще нужно кое-что уладить до того, как рассветет. Пойдемте.

Син пожал плечами, молча повернулся и толкнул дверь. Глухо заскрипев, она отворилась.

Я убрал револьвер и последовал за ним. Мне оставалось лишь надеяться на то, что я не ошибся, поверив Сину.

— Сюда, — сказал Ричардсон. — И поторопитесь.

Говард кивнул и молча последовал за ним. Ему было как-то не по себе из-за того, что он пытался проникнуть во владения Балтимора через потайной ход, но Ричардсон заверил его, что это — самый быстрый и надежный способ встретиться с доктором.

Долгая ходьба утомила Говарда больше, чем ему хотелось бы. Да и Рольф выглядел измученным. Ожоги, которые он получил в Дернессе, для человека менее крепкого, чем Рольф, оказались бы смертельными. И хотя в течение последних недель его состояние значительно улучшилось, он еще не выздоровел окончательно.

Говард закрыл за собой дверь и огляделся по сторонам. В мерцающем свете зажженного Ричардсоном факела перед ним простирался длинный, выложенный камнем проход, ведущий довольно отвесно вверх. На покрытом пылью полу не было никаких следов, свидетельствовавших о том, что этот проход регулярно используется.

— И по этому проходу мы попадем прямо к Балтимору? — с сомнением спросил он.

Ричардсон коротко кивнул.

— Нам нужно торопиться, — нервно сказал он. — Этот туннель прорыли еще во времена крестовых походов короля Ричарда. Я не очень-то доверяю всей этой конструкции.

— Я тоже кое-кому не доверяю, — буркнул Рольф.

Ричардсон повернулся к нему.

— Имеете в виду меня? — резко спросил он.

Рольф пожал плечами.

— Я же вам объяснил, почему мы должны воспользоваться этим туннелем, — продолжал Ричардсон, не давая Рольфу возможности что-то ответить. — Если мы появимся у главного входа, мы не сможем своевременно предупредить Роберта. Мы не должны рисковать.

— Если он вообще сейчас здесь, — пробормотал Говард.

— У вас на этот счет есть какие-то сомнения? — спросил Ричардсон.

Говард покачал головой:

— Нет, сэр. В конце концов, то, что вы нам рассказали, совпадает с нашими предположениями.

— Тогда мы можем идти, — мрачно сказал Ричардсон.

Он выглядел взволнованным и нетерпеливым, в нем не осталось и следа дружелюбия. Впрочем, Говард не стал бы его за это упрекать. В конце концов, не очень приятно идти по подземному ходу, прорытому много веков назад и находившемуся все это время без какого бы то ни было присмотра.

На голых каменистых стенах и на потолке повсюду виднелись трещины, и, по всей вероятности, рано или поздно — причем скорее рано, чем поздно — вся эта конструкция должна была рухнуть. Чем дальше они продвигались вперед, тем больше Говарду становилось не по себе. Если бы он заранее знал, в каком состоянии находится этот потайной ход, он еще подумал бы, стоит ли им пользоваться.

Однако он понимал, что теперь уже поздно поворачивать назад. Им, можно сказать, необычайно повезло в том, что они натолкнулись на Ричардсона, сотрудничавшего с Балтимором уже многие годы. Он принадлежал к группе людей, которые решили посвятить себя борьбе с силами тьмы.

И, чтобы по возможности избежать угрожающей им опасности, они действовали под вымышленными именами. Ричардсон был раньше известен Говарду под именем Уинтер, при этом Говард не знал, что Уинтер, он же Ричардсон, живет в непосредственной близости от Балтимора.

Ричардсон остановился и указал факелом вперед.

— Мы сейчас прямо под домом, — прошептал он. — Эту часть здания знаем только мы с Балтимором. Здесь когда-то был обширный комплекс…

Он вдруг замолчал, наклонил голову в сторону и сделал шаг вперед. Говард хотел что-то сказать, но Ричардсон жестом остановил его.

— Слышите? — тихо спросил он. В его голосе чувствовалась озабоченность. — Какой-то звук… похожий на крик.

Говард отрицательно покачал головой. Как Говард ни напрягал слух, он так ничего и не расслышал. Тем не менее, его охватили нехорошие предчувствия. Теснота и мрачная атмосфера подземного хода, лишь тускло освещенного мерцающим пламенем факела, очень сильно действовали на его психику. В такой обстановке и без какого-то звука нервы были на пределе.

— Это был не один крик, — сказал Рольф. — Кричали несколько раз.