Лорел Гамильтон - Пляска смерти

Я обмякла в руках Ашера.

– Что такое?

– Дай мне есть с первым укусом. Дай выпить твоей силы.

– Дамиан истаивает, – понял он.

– Да.

Голос мой звучал с придыханием, и не от удовольствия.

– Я не буду сопротивляться твоей силе, Анита. Я дам тебе взять меня, потом возьму тебя.

– Да, но быстрее, пожалуйста, быстрее…

Он был слишком высок, чтобы укусить меня из этого положения, ему пришлось податься назад, согнув свои шесть с добавкой футов. Потом руки его напряглись у меня на волосах и на груди, внезапная боль будто бросила меня вновь в его взгляд, я задышала коротко и страстно, и он ударил. Секунда острой боли – и тут же ее смыл первый оргазм.

Укус Ашера – это было наслаждение. Это был его дар, его сила, и эта сила стянула меня спазмом, взорвалась теплой волной удовольствия. Столько было наслаждения, и пока он пил, волна за волною, одна теплее другой, накатывали на меня, так хорошо было, так хорошо, что удовольствие рвалось из меня длинным, прерывистым криком. И где-то посреди всего этого проснулся ardeur и стал насыщаться. Ardeur пил изо рта Ашера, из его зубов во мне, из его рук на моем теле, и я бросила этот поток в Дамиана, почувствовала, как он смог сесть, так резко, что чуть не свалился со стула. Натэниел поддержал его, и ему тоже досталось чуть-чуть этой несущей наслаждение силы.

Я боролась с этой энергией, стараясь передавать только пищу, а не телесное удовольствие. Только пищу, не больше. Но это было как заниматься медитацией в разгаре секса – не удивительно, что не очень получалось.

Ашер оторвался от моей шеи, тяжело дыша.

– Ты здорово много взяла.

Голос у него дрожал, а его укус не обязательно должен был доставлять удовольствие ему. Наверное, в этом и было дело.

– Прости, – промямлила я.

Он отпустил меня, я рухнула на четвереньки, свесив голову.

– Боже мой, Ашер, Боже мой!

Диван шевельнулся – это Ашер изменил положение, и тут же я ощутила его руки у себя на бедрах, задирающие мне юбку. Он кончиком уперся в меня, и ничего уже не было в нем мягкого, в твердом и готовом.

– Ты все еще хочешь, чтобы я проник в тебя дважды?

Надо было сказать «нет» – я и так уже много пропустила сегодня вечером. Но я не хотела говорить «нет», я хотела сказать «да». Я попыталась не думать столько об Ашере – во-первых, это могло вызвать мини-оргазмы в неподходящие моменты – такой был побочный эффект у его силы. Во-вторых, потому что я начала понимать, почему люди готовы все отдать за еще одну ночь того наслаждения, которое мог дать только он. Метафизический секс – это прекрасно, но именно нежность к тем, кто в нем участвовал, влекла меня к ним. Исключение – срочная необходимость питания. Ашера я любила, но не любовь вызывала во мне желание с ним быть. Будь я не так упряма, я бы бегала за ним просто ради удовольствия. Я старалась быть от него подальше, потому что никто не мог того, что мог он, и это меня пугало.

Вот почему я сказала:

– Просто трахни меня.

– Ты не хочешь снова испытать наслаждение моего укуса?

– Хочу, но… у нас нет времени.

– Как пожелаешь.

Он придал моим бедрам нужное положение и начал пробиваться в меня, влажную, но тугую; и мое тело охватывало его спазмом, и он прокладывал себе путь.

И голос его прозвучал сдавленно:

– Ах, как сегодня туго… каждый дюйм с боем… ой, как хорошо…

Я только кивнула, не доверяя собственному голосу. Надо было и сексу тоже сказать «нет». Ardeur мы напитали. Жан-Клоду мы были нужны – помочь заговаривать зубы публике. Но я не хотела говорить «нет». Я могла бы солгать себе, что это нужно Ашеру, что сейчас только мы с ним вдвоем, но не потому я сказала «да». Я сказала да просто потому, что хотела ощутить его в себе. Потому что пришлось с собой бороться, чтобы не попросить еще одного укуса. Потому что хотела, чтобы он проник в меня двумя способами, хотела, хотела и все.

Он был внутри, насколько могло его впустить мое тело, и он остановился на миг, соединив наши тела, лег мне на спину, на секунду дав мне почувствовать весь свой вес. Кожа его стала теплее, ожила той кровью, что он взял у меня, и волосы сверкающим занавесом рассыпались вокруг меня.

– Укуси, – шепнула я.

– Что?

– Укуси, пока имеешь меня, возьми меня, возьми так, как можешь только ты.

Я продолжала шептать, будто так будет правильно, будто так мой голос не будет так слаб.

– Как могу только я? – спросил он.

– Да, – ответила я, – да.

Он обхватил меня руками, заставил меня держать весь наш объединенный вес, обнял, прижал к себе.