Райчел Мид - Кровавые обещания

Я решила уважить его желания и просто кивнула.

— Хорошо. На данный момент.

Мои последние слова заставили его криво улыбнуться.

— Спасибо. Послушай, мне нужно идти. Если когда-нибудь возникнет желание показать моим ребяткам, как можно надрать противнику задницу старомодным способом, заглядывай. Джил хлопнется в обморок, снова увидев тебя.

Я пообещала зайти, и мы расстались — у меня у самой были дела. Однако пусть даже не мечтает, что я с ним закончила.

Я должна была встретиться с Адрианом и Лиссой за обедом, в одной из комнат отдыха гостиницы. Разговор с Кристианом задержал меня, и я торопливо зашагала через вестибюль, не обращая внимания ни на что вокруг.

— Всегда в спешке, — произнес чей-то голос. — Это чудо — что кому-то удается хоть иногда заставить тебя остановиться.

Я замерла и повернулась, широко распахнув глаза.

— Мама…

Она стояла, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, коротко остриженные темно-рыжие вьющиеся волосы были в беспорядке. На ее лице, заметно пострадавшем под воздействием стихий — как и у Альберты, — застыло выражение облегчения… и любви. Ни гнева, ни осуждения. Никогда в жизни я так не радовалась встрече с ней. На мгновение я прижалась к ее груди, а она крепко обняла меня.

— Роза, Роза, — говорила она, уткнувшись в мои волосы. — Никогда больше так не поступай. Пожалуйста.

Я отодвинулась, посмотрела на нее и была потрясена, увидев текущие по щекам слезы. Я видела слезы на глазах матери после нападения на школу, но никогда, никогда она не плакала вот так — по-настоящему, да еще и открыто. Невыносимо! Я сама чуть не расплакалась и без всякого толка принялась осушать ее слезы концом шарфа Эйба.

— Нет-нет, все в порядке! Не плачь. — Как странно — мы поменялись ролями. — Прости. Больше такого не повторится. Я очень скучала по тебе.

И это была правда. Мне нравилась Алена Беликова. Я считала ее доброй, замечательной и лелеяла воспоминания о том, как она утешала меня по поводу Дмитрия и в любой момент бросала все дела, чтобы покормить. В другой жизни она стала бы моей свекровью. В этой я всегда буду относиться к ней как к приемной матери.

Но она не была моей настоящей матерью, а вот Джанин Хэзевей была. И, стоя здесь, рядом с ней, я была счастлива — очень, очень счастлива, — ведь я ее дочь. Она далека от совершенства, но совершенных людей нет, как я теперь понимала. Она была доброй, храброй, сильной и сострадательной и, думается, понимала меня лучше, чем я считала. Если я стану наполовину такой, как она, моя жизнь пройдет не зря.

— Я так беспокоилась, — сказала она, взяв себя в руки. — Куда ты уехала… в смысле, мне известно, что в Россию… но зачем?

— Я думала… — Я сглотнула, перед моим внутренним взором снова возник Дмитрий с колом в груди. — Мне нужно было кое-что довести до конца, и я думала, что должна сделать это самостоятельно.

Что касается последней части, сейчас я не так уж была в этом уверена. Да, я выполнила задуманное целиком на свой страх и риск, но только теперь поняла, сколько людей любят меня и не оставили бы в беде. Кто знает, как все обернулось бы, если бы я попросила о помощи? Может, было бы гораздо легче.

— У меня тысячи вопросов, — сказала она.

Ее голос зазвучал жестче, и против воли я улыбнулась. Теперь она снова стала той Джанин Хэзевей, которую я знала. И я любила ее такой. Ее взгляд изучил мое лицо, переместился на шею и… замер.

«Может, Оксана исцелила не все мои синяки?» — В панике подумала я.

Сердце чуть не остановилось при мысли о том, что моя мать поймет, как низко я пала в Сибири.

Однако, протянув руку, она коснулась яркого кашемирового шарфа, и на лице возникло выражение удивления и шока.

— Это… это шарф Ибрагима… фамильная ценность…

— Нет, он принадлежит одному гангстеру по имени Эйб…

Я смолкла, едва это имя слетело с моих губ. Эйб. Ибрагим. Когда эти имена были произнесены вслух, до меня дошло, насколько они похожи. Эйб — сокращенное Эйбрахам по-английски. Эйбрахам, Ибрагим. Разница невелика. Эйбрахам — довольно распространенное имя в США, но имя Ибрагим я слышала лишь раз, когда королева Татьяна с презрением говорила о человеке, которым в молодости увлеклась моя мать…

— Мама, — выдохнула я, не веря собственным ушам, — ты знаешь Эйба?

Она все еще касалась шарфа, и в ее глазах снова вспыхнули эмоции — но не те, которые предназначались мне.

— Да, Роза, я знаю его.

— Пожалуйста, только не говори… — О господи! Почему бы мне не оказаться незаконнорожденной дочерью королевского мороя, как Роберт Дору? Или на худой конец дочерью какого-нибудь почтальона? — Пожалуйста, только не говори, что Эйб мой отец…