Диана Удовиченко - Эффект преломления

Наутро, когда Катерина с Анной пришли проведать ее, Эржебета потребовала:

– Уезжайте из Чахтице.

– Мама, мы обещали остаться, пока ты не поправишься, – возразила Анна.

– Уезжайте! Прокляну! – графиня снова забилась в истерике.

– Ступайте, ступайте, чтоб ей хуже не стало, – Дарволия замахала на девушек руками.

Огорченные дочери вышли прочь. Эржебета вскочила, заметалась по комнате, словно зверь по логову.

– Позволь сказать, госпожа, – Мольфарка низко склонила голову в знак покорности. – Не сердись, но ты неблагоразумна. Прекрати все это, госпожа.

– Как? Как, Дарволия? Что я могу против крови? Это наказание мне, наказание…

– Все в твоей власти, госпожа. Это слишком опасно – недаром Турзо в замке остался. Он как паук – вьет паутину, караулит тебя. Одно неверное движение, и нет больше графини Батори-Надашди…

– Оставь, Дарволия… я не могу… лучше скажи мне: что там, за порогом смерти? Мне страшно, Дарволия. Ведь сорок четыре уже минуло. Кто знает, сколько жить осталось? Думала, уйду за Ференцем, и хорошо… Нет, жутко…

– Ты будешь жить долго, госпожа. Но только если прекратишь это…

– Нет! – Эржебета говорила быстро, словно бредила. – Послушай, послушай, Дарволия! А как мне жить, когда я постарею? Ведь это невозможно. Я не хочу жить старой, и не хочу умирать молодой… – графиня закинула голову и звонко расхохоталась. – Это смешно, правда?

Колдунья подошла к Эржебете, обняла ее, принялась гладить по черным волосам, в которых не было ни единой нити седины:

– Успокойся, успокойся, моя добрая госпожа. Ты будешь жить долго-долго, юная и прекрасная. Только прекрати это. И выпей крови. Тебе снова надо лечиться…

– Опять дьявол стал ходить к хозяйке, – говорила Агнешка.

– А может, это сам граф? – Пирошка таращила глаза. – Вылезает из склепа, да идет к женушке.

Черного человека хоть по разу видали уже почти все слуги. Только никто не решался подойти к нему. Поговаривали, что это любовник Кровавой графини – Сатана.

Одна за другой в Чахтице пропадали девушки. Теперь распоясавшаяся убийца даже не ждала полнолуния.

И по-прежнему в замке жил Турзо – то ли гость, то ли наблюдатель, то ли молчаливый страж.

– Где сейчас те бедняжки? – вздыхала Пирошка, услышав весть об исчезновении очередной служанки.

– Известно, где, – фыркала Агнешка. – В сугробах да ямах. А кровь их на графинину молодость ушла.

Неугомонные бабы недавно опять подобрались к заветному подвальному окошку и увидели, что Эржебета вновь принимает кровавые ванны.

И точно: вскоре девушек нашли, сразу шестерых. Кто-то скинул несчастных с отвесной замковой стены – там, где начинался обрыв. Тела не долетели до дна, лежали у края. С великим трудом гайдуки достали трупы.

– В лесу похоронить, без отпевания, – едва взглянув, бросила графиня. – Нанять новых девок.

Но все меньше находилось желающих служить в Чахтице. Теперь крестьяне запирали дочерей, когда в деревне появлялись прихвостни Эржебеты. Служанок в замке не хватало, нанимателям приходилось ездить все дальше и дальше – в места, до которых не дошли слухи о Чахтицкой госпоже…

Эржебета же так и не оправилась до конца после смерти мужа. Все время была раздражена, напряжена. В каждом движении, в каждом взгляде сквозили тревога и даже страх. Но красота ее цвела по-прежнему.

– Уезжайте, – она то умоляла дочерей, то грозила им проклятием, то кричала как безумная. – Уезжайте!

– Мы не можем, мама, – объясняла терпеливая Анна. – Мы должны дождаться, пока тебе станет лучше. Пожалуйста, не кричи…

Вопли Эржебеты, ее угрозы слыхала вся челядь.

– То ли не хочет убивать при дочерях, то ли боится кого из них убить, – говорила Агнешка. – Совсем одурела графиня наша…

Эти слова оказались пророческими: одним холодным январским утром исчезла Урсула.

– Знать, графиня наша собственную дочь убила, – шептала заезжим торговцам Агнешка. – Пропала девка-то…

Эржебета словно закаменела. Не говорила ни слова, ходила, стиснув зубы. Но приказала разыскивать дочь. Круглые сутки гайдуки и цыгане обшаривали окрестности. Фицко со своими псами бродил вокруг замка и по нему. Горбун и нашел Урсулу. Тело девушки оставили в самом замке. Туго скрученное веревкой, окоченевшее, оно стояло в нише, где недавно Эржебета пряталась от Черного человека.

Фицко снял веревки, принес Урсулу в комнату графини, положил на кровать, молча вышел. Горло девушки было перегрызено, как будто на нее напал волк, а тело изуродовано бесчисленными укусами.