Таня Хафф - Дым и зеркала

— Эверетт упал!

Тут, что бы это ни было, но оно исчезло.

Парень круто повернулся. Бренда отвела в сторону светозащитную занавеску и посветила фонариком Тины между дверями. Луч очертил лежащего на спине Эверетта. Голова его опиралась на плинтус западной стены, левая рука была вытянута в сторону, а правая сжимала футболку над маленьким изображением игрока в поло.

— Просто отлично! У него долбаный сердечный приступ!

— Ты сказал «долбаный».

Дверь по-прежнему не открывалась.

— Да, сказал. Смирись с этим.

— Отойдите, все равно вы ему не поможете! — Голос Питера прекратил суету. — Тони, он мертв?

— Нет, — ответила Касси, прежде чем Фостер успел заговорить.

Он обернулся, увидел три четверти ее профиля и коротко взвизгнул. Она тоже вглядывалась в стекло двери поверх его плеча.

— Тони? — Голос Зева был явно обеспокоенным.

Парень зарделся от смущения. Он ведь завизжал как девчонка! Помощник режиссера некоторое время не сводил глаз с гримера, а потом махнул рукой всем товарищам по несчастью, стоявшим позади.

— Он без сознания, но не мертв.

— Откуда ты знаешь?

— Я вижу, что он дышит.

— А губы у него синеватые.

Брианна провела лучом по неподвижному телу Эверетта и заявила:

— Мне нравятся его сандалии.

Тони уже начал подумывать о том, чтобы отойти подальше и с помощью чар призвать дверь к себе, когда широкая ладонь Мауса сжала его плечо и оттащила назад.

— Отойди. Ты тоже, малышка.

Брианна направила фонарик на оператора. Свет отразился на блестящей поверхности штатива, который держал Маус.

— Хочешь разбить стекло?

— Да.

— Здорово.

— Я бы не стал этого делать, — пробормотал Стивен.

«Отлично!»

Времени на тонкий подход не оставалось, и Тони схватил Мауса за запястье. Здоровяк сердито взглянул на него сверху вниз.

— А как же разбитое стекло? Осколки могут вонзиться в Эверетта, знаешь ли.

— Дело рискованное, — признал Маус. — Но ему нужна помощь.

Он стряхнул руку парня и размахнулся, метя тяжелым основанием штатива во внутреннее окошко.

Оттуда, где стоял Тони, нельзя было даже сказать наверняка, попал ли штатив в стекло, хотя звук удара эхом отозвался в холле. Красная вспышка, еще один удар — и Маус приземлился на задницу в шести футах от двери. Штатив отскочил от твердой древесины и лязгнул о дальнюю стену.

— Дом не позволит причинить себе вред, — пояснил Стивен сквозь нарастающий шум голосов.

— Ты не мог сказать этого раньше?

— Они бы тебе поверили?

Один — ноль в пользу мертвеца.

— Ладно-ладно! Успокойтесь!

Приказам Питера все привыкли подчиняться, поэтому шум стал тише.

— Я уверен, что мы сможем добраться до Эверетта через пару минут. Люди, оставшиеся снаружи, в трейлерах, наверное, уже стараются открыть дверь.

В холле стало слышно, как босая Эшли переминалась с ноги на ногу — единственный звук среди гробовой тишины.

Потом Тина забрала у девчонки свой фонарик, выключила его и спросила:

— А разве мы не должны слышать тех, кто снаружи?

— Ладно, на счет «три».

Крис и Аджайл, главный механик, ухватили поудобнее четырехфутовые стальные трубы, предназначенные для строительства подмостков.

— Раз. — Карен стерла с лица брызги дождя и передвинулась немного правее, откуда ей было лучше видно дверь в кухню. — Два. Три.

Удар. Красная вспышка — и обоих мужчин отбросило от дома. Карен пригнулась, когда труба пролетела над ее головой и врезалась в бок трейлера.

— Я же вам говорил, что не сработает.

Голос Грэхема Бруммеля перекрыл затихающий звук вибрации стали, ударившей о сталь.

— Дом закрыт крепко-накрепко. Он не откроется до рассвета, и с этим вы ничего не сможете поделать. Так что лучше послушайте меня и уезжайте, как остальные члены съемочной группы.

— Иди к чертям! — огрызнулся Крис и встал. — Я не собираюсь тебя слушать. Наверняка ты сам в это замешан. Я вызову копов.

— Зачем вам понадобилось вызывать полицию, мистер Робинсон?

Крис, Карен и Аджайл обернулись, а Грэхем Бруммель отступил в тень, когда Честер Бейн вышел в круг света, отбрасываемый подвижной фарой, укрепленной на боку трейлера.

Он стоял под зонтом, совершенно сухой, и бесстрастно слушал, как его сотрудники, с каждой минутой намокающие все сильнее, пытаются объяснить, в чем дело.

Наконец Чи-Би поднял массивную руку и заявил:

— Вы не можете войти в дом.

Это не было вопросом, но Крис все равно ответил:

— Да, сэр.

— Вы даже не можете прикоснуться к нему.