— Пожалуйста, зовите меня Глен, — сказал тот очень спокойно, но по тому, как взглянул на него Гарольд, можно было подумать, будто Глен обвинил его в каком-то социальном пороке.
— Я полагаю, Глен как социолог сейчас имеет возможность наблюдать процесс формирования общества непосредственно, собственными глазами. Он хочет посмотреть, как факты совпадают с теорией.
Ну, короче говоря, Глен (как я теперь буду его называть, раз он сам этого хочет) согласился, что в основном это верно, но добавил:
— У меня самого есть кое-какие теории, которые я записал и теперь рассчитываю подтвердить или опровергнуть. Я не верю, что человек, восставший из пепла супергриппа, будет хоть в чем-то похож на человека, появившегося у истоков Нила с костью в носу и бабой. Это одна из теорий.
Стю в своей обычной спокойной манере сказал:
— Потому что все, что валяется повсюду, только и ждет, чтобы его подобрали.
Он произнес это так мрачно, что я удивилась, и даже Гарольд взглянул на него с проблеском оживления.
Но Глен лишь кивнул и сказал:
— Верно. Технологическое общество сошло, так сказать, с площадки, оставив все свои баскетбольные мячи. Придет кто-то, кто помнит игру, и обучит ей всех остальных заново. Неплохо сказано, а? Надо будет потом записать это.
(Но я сама записала это на тот случай, если он забудет. Кто знает? Одна лишь Тень, ха-ха.)
Тогда Гарольд сказал:
— Вы говорите так, словно верите, что все начнется заново — гонка вооружений, загрязнение среды и так далее. Это что, еще одна из ваших теорий? Или дополнение к первой?
— Не совсем… — начал было Глен, но прежде, чем он смог продолжить, Гарольд сел на своего собственного конька и понесся. Я не могу привести все сказанное им слово в слово, потому что, когда Гарольд возбуждается, он говорит очень быстро, но все, что он говорил, сводилось к тому, что он, Гарольд, хоть и составил себе довольно паршивое мнение о людях в целом, все же не верит, что они могут быть такими тупицами. Он считает, что на этот раз будут придуманы определенные законы. Один из них запретит возиться с таким поганым дерьмом, как расщепление атома, ядерные реакции и тому подобное. Одну вещь, которую он сказал, я все же запомнила дословно — уж очень яркий получился образ. «Только потому что гордиев узел уже разрублен, у нас нет резона приниматься за дело и завязывать его снова».
Я понимала, что ему просто хотелось поспорить, к Гарольду именно оттого трудно хорошо относиться, что он жаждет показать, сколько он всего знает (а знает он много, этого у него не отнять, Гарольд очень умный), но Глен произнес лишь: «Время покажет, не так ли?»
Все это происходило примерно час назад, и сейчас я сижу в спальне наверху, а Коджак лежит на полу рядом со мной. Хороший пес! Тут довольно уютно, напоминает мне дом, но я стараюсь поменьше думать о доме, потому что от этого плачу. Я знаю, это звучит ужасно, но я и вправду хочу, чтобы кто-нибудь помог мне согреть эту постель. У меня даже есть на уме подходящая кандидатура.
Фрэнни, выкинь это из головы!
Итак, завтра мы отправляемся в Стовинггон, и я знаю, что Стю это не очень по нраву. Он боится этого места. Мне очень нравится Стю, жаль только, что Гарольд его не любит. Из-за Гарольда все так сложно, но, наверное, он ничего не может поделать со своим характером.
Глен решил не брать с собой Коджака. Он сильно расстроен тем, что придется так сделать, хотя у Коджака и не будет никаких трудностей с кормежкой. Но так или иначе другого выхода нет, если только мы не найдем мотоцикл с коляской, но даже и тогда бедняга Коджак может испугаться и выпрыгнуть. А значит, он поранится или убьется.
Как бы там ни было, завтра мы едем.
«Что надо запомнить». У «Техасских рейнджеров» (бейсбольная команда) был подающий по имени Нолан Райан, прославившийся своим знаменитым броском, который нельзя было отбить, а такое мастерство дорогого стоит. Были комедийные телефильмы со смеховыми дорожками, то есть с записанным на пленку смехом публики, который звучал в самых потешных местах, что, как считалось, делало просмотр интереснее. Раньше в супермаркетах можно было купить замороженные пироги и торты и есть их, как только они оттают. Больше всего я любила клубничный пирог с сыром «Сара Ли».
7 июля, 1990
Не могу долго писать. Ехали весь день. Моя попка превратилась в отбивную, а спина будто окаменела. Вчера ночью мне опять приснился плохой сон. Гарольду тоже снится тот (?) человек (?), и это здорово расстраивает его, потому что он не может объяснить, как нам обоим может сниться один и тот же сон.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу