Столкнувшись с подобной проблемой, Рошан предложил ограбить контору мореходной компании, находившуюся в двух кварталах от приюта. Сирах выступил с идеей организовать лотерею. Картер же взял определенную сумму из своих личных накоплений, так же поступила и Вендела. Но денег все равно не хватало.
Тогда Бен решил написать пьесу в трех актах под названием «Призраки Калькутты» — фантастическую галиматью, где умирали даже рабочие сцены. Главную роль леди Уиндмар играла Изобель, персонажей второго плана исполняли остальные члены команды, и один эпизод в наиболее драматической сцене взял на себя Бен. С этим спектаклем импровизированная труппа гастролировала по разным школам Калькутты. Пьеса пользовалась большим успехом у зрителей, чего нельзя сказать о критиках. В результате набралась сумма, которой недоставало для покупки билета Йену. После премьеры Бен разразился пламенным панегириком в честь коммерческого искусства и безошибочного чутья публики, которая моментально распознает истинный шедевр.
— Взяв билет, он расплакался, — сообщила Вендела.
— Йен — прекрасный мальчик, немного неуверен в себе, но парень замечательный. Он с толком распорядится и билетом, и стипендией, — с гордостью заявил Картер.
— Он искал вас. Хотел поблагодарить за помощь.
— Ты ведь ему не проговорилась, что я вложил деньги из своего кармана? — с тревогой спросил Картер.
— Я ему сказала, но Бен тотчас внес поправку, утверждая, что вы растратили весь годовой бюджет на карточные долги, — уточнила Вендела.
Во дворике веселье било ключом. Картер нахмурился.
— Мальчишка — сущий чертенок. Если он отсюда не уйдет, мне придется его выгнать.
— Вы обожаете мальчика, Томас, — засмеялась Вендела, поднимаясь с места. — И он это знает.
Медсестра направилась к двери и у порога обернулась. Она не умела легко сдаваться.
— Почему вы отказываетесь спуститься?
— Спокойной ночи, Вендела, — остудил ее пыл Картер.
— Вы старый зануда.
— Не стоит касаться темы возраста, или мне придется повести себя не по-джентельменски…
Вендела пробормотала что-то неразборчивое, признавая свое поражение, и оставила Картера в одиночестве. Директор приюта Св. Патрика снова погасил лампу у себя на столе и тихо подошел к окну, чтобы в щелку между портьерами посмотреть на праздник. В саду сверкали бенгальские огни, и красноватый свет от фонарей ложился медными бликами на знакомые улыбающиеся лица. Картер вздохнул. Каждому из них полагался проездной билет в тот или иной пункт назначения, хотя никто и не подозревал об этом. Только Йен знал, куда лежит его путь.
* * *
— Двадцать минут до полуночи, — объявил Бен.
Он сияющими глазами смотрел на золотистые вспышки петард, которые рассыпались брызгами горящих искр.
— Надеюсь, Сирах припас на сегодня хорошие истории, — сказала Изобель, разглядывая донышко бокала на свет, словно ожидая там что-то найти.
— Самые лучшие, — заверил Рошан. — Это наша последняя ночь. Закрытие общества «Чоубар».
— Интересно, что будет с Дворцом, — промолвил Сет.
Много лет ребята иначе как «дворцом» и не называли старый заброшенный особняк.
— Дай угадаю, — вызвался Бен. — Комиссариат или банк. Всегда, если что-нибудь разрушают, на этом месте обязательно строят банк или комиссариат, разве нет?
К компании присоединился Сирах. Роковое пророчество Бена заставило его задуматься.
— Может, откроют театр, — возразил болезненный юноша, не спуская глаз с Изобель, своей безответной любви.
Бен закатил глаза и покачал головой. Когда выпадал случай польстить Изобель, Сирах забывал о достоинстве.
— А вдруг его не тронут, — предположил Йен. До сих пор он молча слушал друзей, тайком поглядывая на картинку, которую рисовал Майкл на клочке бумаги.
— И каков сюжет? — спросил Бен без тени иронии в голосе.
Майкл в первый раз поднял голову, оторвавшись от рисунка, и взглянул на товарищей. Те смотрели на него так, словно он только что спустился с небес. Майкл застенчиво улыбнулся и показал набросок зрителям.
— Это мы, — пояснил штатный портретист клуба семерых.
Целых пять секунд шестеро членов общества «Чоубар» созерцали картину в благоговейном молчании. Первым отвел глаза от рисунка Бен. Майкл заметил на лице друга непроницаемое выражение, которое появлялось в минуты, когда его одолевали непонятные приступы меланхолии.
— Неужели у меня такой нос? — возмутился Сирах. — У меня совсем другой нос! Этот похож на рыболовный крючок!
Читать дальше