Андрей Имранов - Дыхание бездны

Бармен, сохраняя всё то же скучающее выражение на лице, подошёл ко мне с подносом, поставил на стол передо мной чашку с кипятком, блюдце с пакетиком чая, куском сахара и долькой лимона, и еще одно блюдце - с завернутым в пленку бутербродом. Хмыкнув, я взял бутерброд и тут же выронил его - бутерброд оказался невыносимо горячим.

- Вы его подогрели, что ли? - удивился я, - зачем? Я холодный люблю.

- Поменять? - без эмоций в голосе спросил бармен.

Я поджал губы.

- Спасибо, не надо.

Бросил пакетик в чашку, положил сахар с лимоном и принялся помешивать.

Минут десять ничего не происходило. Потом зазвенел колокольчик. Я вздрогнул, и принялся усиленно рассматривать пятна на столе. Потом спохватился - а чего это я? Мне-то, наоборот, просто положено с ужасом пялиться на каждого входящего.

Вошедший - мужчина в плотной темной куртке (и это несмотря на жару) - подошел к стойке и потребовал пива. 'Самого свежего'.

- Балтику утром привезли, - всё так же меланхолично сообщил бармен.

- Ну давай, - согласился мужчина, получил пол-литровую кружку и уселся впереди меня. Сзади со скрежетом отодвинулся стул. Я заметил, как напряглась спина сидящего передо мной, вздрогнул и обернулся. Но это всего лишь уходил тот тип, что сидел в углу - прошел к стойке, расплатился и молча вышел. Я перевёл дух, допил чай и принялся разглядывать дешевые репродукции на стенах.

Как я не готовился к тому, что с секунды на секунду что-то случится, началось всё очень для меня неожиданно. Сначала бармен вышел из стойки, деловито подошёл к сидящему передо мной мужчине, наклонился и что-то спросил. Кажется: 'Еще кружечку?' Мужчина отрицательно покачал головой, потом бармен без замаха, но сильно ударил его кулаком в висок. Не успел еще мужик упасть на пол, как трое выпивох, побросав сухарики и рыбу, бросились ко входу, а двое сидевших наискосок от меня подхватили меня под руки и потащили к барной стойке со словами 'Уходим, быстро-быстро!'.

За барной стойкой один из моих провожатых остановился, вытащил из-под неё маленький тупорылый автомат и присел - спрятался. Второй, заметив, что я замешкался, схватил меня за плечо, подтянул к себе, рявкнул в ухо: 'Не тормози', - потом втолкнул в открытую дверь и скользнул следом. Перед тем, как дверь закрылась, я успел услышать негромкий звон дверного колокольчика.

Мы спустились еще на один пролет ниже, прошли метров тридцать сырым, едва освещенным извилистым коридором вдоль тянущихся куда-то труб и проводов, завернули за угол, где обнаружилась открытая железная дверь и уходящая вверх лестница. На верху лестницы кто-то стоял.

- Что, Валер, чисто? - спросил из-за моей спины мой провожатый.

- Вроде да, - откликнулся сверху Валера.

- Тогда выпускай его, - я почувствовал легкий толчок в спину и недоумённо обернулся.

- В смысле? - спросил я, - куда? Зачем?

- Домой езжай.

- Как - домой? А тут?

- А тут мы без тебя разберёмся. Давай-давай, некогда мне. Валера, открывай.

- Ща, - негромкий металлический лязг, потом дверь наверху лестницы приоткрылась, впустив в подвал яркие лучи солнечного света, - готово, Дим.

Я посмотрел на ярко освещенный прямоугольник входа, успел еще разглядеть улыбающееся лицо Валеры, потом на месте входа расцвел яркий цветок взрыва. Меня впечатало в стену, что-то больно ударило меня в грудь и по лицу; я охнул и осел на пол, ничего не соображая и пытаясь проморгаться. В ушах ритмично звенело.

- Твою мать! - прорвался сквозь звон Димин крик. Он отшвырнул меня за угол, а сам принялся стрелять короткими очередями в сторону проёма наверху.

Что-то зазвенело, прыгая по ступенькам. Дима подхватил меня за плечо и одним прыжком махнул за железную дверь, захлопнул её и упал на пол. Точнее, на пол упал я, а Дима - на меня. Я сдавленно вскрикнул и попытался скинуть с себя эту тушу, но тут за дверью загрохотали взрывы, сопровождающиеся диким скрежетом и воем. Я и так был ошарашен, а тут и вообще потерял способность соображать. Когда я снова начал замечать происходящее, Дима, жутко матерясь и стреляя, тащил меня по уже знакомому коридору.

Я откашлялся, побежал сам, смахнув с плеча цепкую Димину руку.

- Я сам, - сказал я, концентрируясь и распрямляя суставчатые лапы с длинными когтями. То есть, попытавшись распрямить. 'Макара', - мысленно завопил я, - 'что такое?'. Он не ответил - даже не попытался. Глухо ворочался где-то внутри, не обращая никакого внимания на мои отчаянные попытки. Вот оно как. Значит, Уваров и в самом деле как-то смог Макару нейтрализовать. Очень некстати.