Лев Рыжков - Чёрная работа революции

«Господи! - подумал Леха. - И как я только мог трахать такое?»

Он попытался выйти. Но не тут-то было. Вдруг выяснилось, что восковые края влагалища совершенно неожиданно и непредсказуемо стиснули основание хуя и теперь не выпускают.

- Э-э! - воскликнул Леха, пытаясь вырваться.

В тот же момент ему показалось, что Новодворская под ним словно бы ожила. Ее тело, совершенно определенно потеплело, в нем даже угадывался какой-то пульс.

Лехе стало страшно. Он грубо уперся восковой фигуре в грудь. Без всякой пользы дернулся. На мгновение Лехе показалось, что на восковых губах оживающей Валерии Ильиничны промелькнула коварная усмешка.

В довершение всех бед за спиной загрохотал замок.

За окном, в шуме дождя, мелькнула яркая вспышка. И тут же оглушительно пророкотал раскат грома.

Леха вдруг облился холодным потом. Он понял, что злоключения, оказывается, только начались.

В обком кто-то входил.

Леха отчаянно рванулся, пытаясь освободиться из коварной хватки воскового влагалища. Но не тут-то было. Восковые стенки словно уплотнились и цепко держали незадачливого ловеласа за самую нежную часть его тела.

- Я все объясню! - отчаянно говорил Леха тем, кто вошел. - Я все…

- А ничего не надо объяснять, - раздался скрипучий голос скульптора деда Стасика. - Ленин Владимир Ильич говорил, что важны не слова, а дела. А ты, внучок, все, что надо, уже сделал.

- Что я сделал? - испуганно зашептал Леха.

- Для того, чтобы оживить эту куклу, нужны были кровь и семя девственника. И вот сейчас она оживает.

- Освободите меня! - прохрипел Леха. - Пожалуйста!

- И не только тебя освободим, - заявил деда Стасик. - Но и всех остальных угнетенных… Поворотись-ка набок.

Леха послушно исполнил требуемое, увлекая за собой оживающую статую. А деда Стасик быстро и ловко ткнул морщинистым пальцем в восковую жопу.

В ту же секунду стенки влагалища разошлись, и Леха ощутил свободу.

- Ох, спасибо вам! - произнес он, вставая и торопливо застегиваясь.

- Да это не нам, это тебе спасибо! - ответил деда Стасик, а затем почти незаметно кивнул сопровождавшим его старухам.

В то же мгновение крепкая баба Надя вполне профессионально заломила Лехе руки за спину, а баба Вера вместе с бабой Любой принялись связывать запястья веревкой.

- Ай, что вы делаете?! - отчаянно закричал Леха.

- Нейтрализуем тебя, - невозмутимо отвечал деда Стасик. - Ты уже все, от тебя зависевшее, сделал. Теперь только мешать будешь…

- Так вы это все специально подстроили? - запоздало сообразил Леха.

- Революционер, как говорил товарищ Сталин, обязан мыслить на два, а то три хода дальше своих противников, - ответил скульптор, наставительно воздев поросший седым волосом палец.

- Но зачем? - завопил Леха. - Объясните хоть!

- Поехали, - проскрежетала баба Надя.

- Поехали уже, - поддержали ее другие бабки.

- А я считаю, бабоньки, что Алексей все-таки имеет право знать, во имя чего приносится наша святая жертва.

Старик пристально посмотрел на Леху и сказал:

- Сейчас, чтобы ты знал, ночь особая, Вальпургиевая. Любое заклятье, творимое в эту пору, действует куда сильнее, чем совершаемое в обычное время. Мы поедем на Лысую гору. И там пробьем сердце этой твари, - Дед кивнул на куклу Новодворской, - осиновым колом. После того, как мы это сделаем, та иудища, по образцу которой сделана эта фигура, в скором времени издохнет в страшных муках. Как это случилось с другими предателями: Ельциным, Гайдаром, Шандыбиным. Думаешь, от чего они издохли? А?

- Это вы их?...

- Конечно, мы.

- А кровь и семя?

- Тоже были. Только не девственников, а девственниц. Сложные были операции.

- И что потом с девушками стало? - отчаянно спросил Леха.

- Ладно, поехали, - решительно сказал дед.

- Я имею право знать! - завопил Леха.

- Ишь, крикун какой, - проворчала баба Надя. - Кровь мы у них выпили, вот что.

- Но… но зачем?

- Во имя революции, - ответил деда Стасик. - На молодое поколение надёжи никакой. Вот в себе мы жизненную силу поддерживаем. Ладно, пора нам.

Старухи поволокли Леху к выходу.

Во дворе стояла «газель». Леху грубо втолкнули внутрь. На него швырнули Новодворскую. Та, пробужденная Лехой к жизни, уже, кажется, начинала шевелиться.

Вошел с красным знаменем деда Стасик. Только сейчас Леха обратил внимание на то, что нижний край древко заострен, подобно карандашу. Это, выходит, и был осиновый кол.

Баба Надя села за руль. Взревел мотор.

Дорога оказалась тряской. Несколько раз мотор «газели» натужно ревел. Возбужденному сознанию Лехи он казался каким-то визгливым животным, которое топят-топят, но до конца утопить не могут. А горластый зверек орет, сопротивляется…