Елена Таничева: Злая кровь

Гретель, испустив почти звериный крик, бросилась на Филиппа, но ей помешал Лоррен — он успел подкрасться сзади и схватил ее за волосы. Голова Гретель откинулась назад; шевалье одним стремительным ударом перерезал ее открывшееся горло, почти отделив голову от тела, и с удовольствием подставил лицо под струю крови.

Боль своя и боль сестры придали Гензелю силы… Забыв о пуле в груди, он одним махом вышвырнул Филиппа из своего сознания — принц как подкошениый рухнул на землю — и кинулся к Гретель, но тут Мишель, собрав остатки энергии, прыгнул ему на спину, повалил в траву и тоже полоснул ножом по горлу.

Колдун захлебнулся кровью, но рана его не была смертельной, он мог бы залечить ее, исцелиться, если бы опрокинул Мишеля и отобрал у него последние крохи силы… Однако он не думал о себе, а мутнеющим взором смотрел, как безумно хохочущий Лоррен поднимает к небу отсеченную голову сестры. Тело, некогда принадлежавшее Ане, не рассыпалось в прах, но начало быстро ссыхаться, на глазах превращаясь в мумифицированный труп.

Гензель смотрел на тело сестры с ужасом, и отчаянием, и безысходностью, и отрешенностью, он уже не сопротивлялся, он позволил Мишелю ударить себя по затылку и перевернуть на спину, он позволил врагу вцепился зубами в свое горло и глотать свою кровь. Мишель сделал несколько больших глотков, а потом еще раз всадил нож в шею Гензеля, перерубая позвонки и сухожилия.

Все было кончено.

Не пострадавший в драке Лоррен отшвырнул голову девушки и бросился к беспомощно подергивающемуся на земле Филиппу. Шевалье помнил фразу фэйри о том, что демоны, готовые разорвать душу принца, уже совсем рядом, и это сильно его беспокоило. Выглядел принц жалким и несчастным. Лоррен вытер платком кровь, текущую из его носа.

— У меня вытекает мозг? — застонал Филипп.

— Не думаю, что там есть, чему вытекать, — хрипло пробурчал Лоррен. — Какого черта вы мерились с ним силой ? В пистолете семь пуль, вам надо было стрелять, чтобы задержать Гензеля, пока Мишель сам не доберется до него.

— Я хотел попробовать, — жалобно протянул Филипп, — проникнуть в суть его мощи. Понять…

— И как, удалось? — грустно осведомился Лоррен и плюхнулся на траву рядом с принцем.

— Почти…

Тело Гензеля превратилось в прах, осыпав Мишеля трухой. Тот тяжело поднялся на ноги, стряхнул с себя потрескавшиеся желтые кости, рассыпающиеся в пыль от малейшего прикосновения.

— Он едва не убил нас.

— И убил бы, если бы не завеса, которой скрыла нас фея, — ответил Лоррен. — Мы смогли подобраться к нему незаметно, он этого не ожидал. Есть вещи посильнее всех колдунов прошлого и настоящего…

Мишель подкрепил силы, напившись крови колдуна, но Филипп был совсем плох и не смог бы добраться до гостиницы, пока не наступил рассвет… Впрочем, времени и так не оставалось.

Они решили переждать день в логове ведьмы.

Домик был маленьким, в нем была всего одна комнатушка, загроможденная грубо сколоченной мебелью и старинной утварью. Новыми были только два неразобранных чемодана. В подполе отыскалось ветхое меховое одеяло. Лоррен уложил Филиппа, и тот еще до наступления рассвета моментально погрузился в сон. Мишель рухнул рядом и тоже уснул.

Лоррен же решил, что успеет осмотреть дом, прежде чем взойдет солнце, и поднялся наверх.

В покосившемся шкафу, под небрежно сваленной одеждой, шевалье обнаружил несколько пачек денег и увесистый мешочек с драгоценностями; все это он без раздумий сунул за пазуху. Больше ничего ценного в доме не отыскалось. В подполе, правда, стоял здоровенный сундук, набитый древними книгами, но Лоррен не стал заглядывать в них, это ему было неинтересно; следующей ночью книгами наверняка займется Филипп.

Гензель позаботился о том, чтобы обеспечить себя и сестру питанием хотя бы на первое время. Подобно той самой ведьме из сказки, которая откармливала неудачливых путников, он держал в землянке неподалеку двоих до смерти измученных и чудовищно грязных туристов. От них уже неоднократно кормились, но туристы были еще живы и даже пригодны к употреблению. Лоррен обнаружил их следующей ночью и сразу же привел одного чуть живому от слабости Филиппу. Тот был слишком голоден, чтобы церемониться, и в несколько глотков выпил всю кровь добычи. Лоррен и Мишель разделили между собой второго туриста. Трупы даже не стали прятать, оставили в той же землянке — до прибытия Стражей Штутгарта. Смерть бедолаг можно было запросто свалить на Гензеля и Гретель.