Елена Таничева: Злая кровь

Набравшись сил, Филипп с энтузиазмом принялся разбирать магические книги из сундука. Судя по восторженным воплям, в книгах таилась масса любопытнейших сведений. Но самую интересную книгу принц обнаружил вовсе не там, а среди вещей Гензеля.

— Похоже, это его личный Гримуар, — восхитился принц. — Смотрите-ка, парень усовершенствовал заклятие Вуали! Гениально! Надо будет обязательно попробовать… Когда ты под заклятием Вуали, никто толком не может запомнить твою внешность. Ему это было нужно, он же такой красавчик был, а если ты бросаешься в глаза, трудно заставить добычу все забыть… да и со случайными свидетелями сложнее. Ох ты, а как он умеет работать со Щитами, закрывающими разум! Лоррен, я никуда не уйду отсюда, пока не прочту все!

— Мы можем взять эту книгу с собой, — напомнил Лоррен.

— Разумеется, возьмем. И все же я изучу ее здесь, пока есть время, и никто не мешает.

Мишель и Лоррен не возражали: необходимости срочно возвращаться в Москву не было. Мишелю удалось позвонить, хотя для этого пришлось взобраться на верхушку сосны. Он отчитался Князю о событиях последних дней и сообщил, что Филипп ранен, поэтому они некоторое время проведут в лесу, восстанавливаясь.

Филипп, не отрываясь, читал Гримуар всю ночь, ведь ему, наконец, представилась возможность изучить тот самый удивительный и невероятный ритуал, над которым они совсем недавно ломали головы.

— Гензель разработал его еще до того, как погибла сестра, — рассказывал он Лоррену и Мишелю. — Вероятно, всерьез опасался, что подобное может произойти. Добыл где-то оплодотворенную мандрагору и провел над ней небольшой ритуал. Заранее выкупил душу своей сестры у Вельзевула, принеся ему в жертву другого вампира. Уж не знаю, кого он выбрал для этой цели, но все у него получилось. Потом, когда Гретель в самом деле убили, Гензелю нужно было всего лишь прочесть заклинание, и Вельзевул вернул ему душу сестры, позволив заключить ее в корень мандрагоры. Но дальше было труднее. Для перемещения души из мандрагоры обратно в человеческое тело требовалось слишком много силы, и Гензель решил получить ее от четырех стихий, что вполне логично. Взять что-то, ничего не отдавая, невозможно, поэтому взамен на силу, которую он забирал у стихий, Гензель отдавал им жизненную силу людей. По одиннадцать человек каждой стихии. Хороший обмен! Цифра одиннадцать, как я всегда и говорил, здесь ключевая: одиннадцать жизней приносились в жертву в первый день новолуния, в первом часу ночи. Снова получается одиннадцать. Ну и в конце концов был проведен пятый ритуал, где сила стихий сливалась воедино и помогала колдуну произвести этот сложный маневр, — вытянуть душу вампира из его тела и переместить ее в новую мандрагору. Ту самую, ради которой Гензель убил библиотекаря. А потом, соответственно, эта сила должна была переместить душу другого вампира из мандрагоры в освободившееся тело. Старый корешок для этого не годился, Гензель предполагал, что он рассыплется в пыль. Что наверняка и произошло. Гензель просчитал все до мелочей, нигде не ошибся. Мне даже жаль, что мы его убили, он в самом деле был хорошим колдуном… Лучшим из всех, кого я знал.

— Вы слишком снисходительны к врагам, мой принц. Лично я очень доволен, что мы их уйхадакали, — усмехнулся шевалье де Лоррен.

Ночь проходила за ночью. Филипп изучал книги, найденные в сундуке. Мишель и Лоррен немилосердно скучали. Чтобы развлечься, они поохотились за рысью; это оказалось интереснее, чем охотиться на людей, хотя кровь лесной кошки была совершенно непитательной.

— Давно хотел спросить, — сказал Мишель, привалившись спиной к замшелому стволу сосны и лениво покачивая ногой тушку обескровленной рыси, — а что вы с Филиппом устроили под Новый год в Петербурге? Я возил Князю Петербурга дар в знак извинения за содеянное вами. И до сих пор интересно: что натворили-то? Ворвались в садо-мазо-гей-клуб и поразвлеклись так, что потом местные Стражи не знали, куда трупы девать?

— Ты же понимаешь, что за это нас бы казнили, — ответил Лоррен. — Или как минимум — изгнали бы. А Филиппу надоело странствовать. Только обустроил себе особнячок со всеми удобствами… Нет, конечно, на самом деле забава-то была ерундовой. Но чисто теоретически мы при этом нарушили Закон Тайны и выдали свое существование смертным. Так что пришлось Князю извиняться… Кстати, табакерка, которую послали в дар Князю Петербурга, была из личной коллекции Филиппа.

— А сделали-то что? Подкормились от какого-нибудь напраздновавшегося и летали над Невским проспектом?