Вера Заведеева - Минувшей жизни злая кровь

© В. Ю. Заведеева, 2019

Новый, 2011, год уже укоренился по всем календарям – западным и восточным, завершив неделю назад затянувшуюся праздничную круговерть китайским Кроликом. Что-то он принесет с собой людям, этот пугливый ушастый зверек? Кому какую судьбу назначит? Кому – тянуть привычную лямку безрадостных будней, кому – чваниться в неизбывном довольстве, кому – бороться и страдать, кому – вскарабкаться на собственную вершину бытия, кому – кубарем скатиться с нее, а кому – появиться на свет или обрести вечный покой. Для кого-то настанет время «разбрасывать камни», а для кого-то – «собирать» их.

Колючий февральский снег назойливо царапает лобовое стекло, заигрывая с усталыми «дворниками». Впереди, рассекая кромешную темень, выпучивается огненная лава, то вспыхивая сигнальными огоньками, то угасая. Неизбежное столичное злодейство – вечерний час «пик».

– Может, сирену включить, вдруг пропустят? «Скорая» все-таки…, – предложил врач без всякой надежды в голосе.

– Как же, жди. Разве что в канаву кубарем. Только и гляди, чтоб не зацепить кого… Могут и стрельнуть, – скрипнул зубами пожилой водитель.

Наконец свернули на нужную улочку, сплошь заставленную машинами – на газонах, тротуарах и на самой дороге, где встречающиеся авто, минуя друг друга, демонстрируют чудеса эквилибристики. «Скорую» удалось припарковать лишь в дальнем углу двора, рядом с мусорными контейнерами.

Врач, хмурый дядька неопределенного возраста, отправился с молоденькой фельдшерицей на поиски нужного подъезда. Железная дверь типовой панельной многоэтажки, неработающий домофон. Хорошо хоть лифт функционирует. На десятый этаж не набегаешься. В холле, конечно, темно – жильцы выжидают, у кого из соседей сдадут нервы и найдутся средства на новую лампочку. Но медики люди опытные – фельдшерица привычно включает большой фонарь, который теперь приходится таскать с собой на вызовы. Да и не только фонарь… Скоро до пистолетов дойдет…

«Опять одинокая старуха в “богатой” однокомнатной квартире, сильно за восемьдесят. И чего вызывают “Скорую”? Кто их вылечит от старости? Молодых надо спасать – мрут как мухи или погибают ни за что, ни про что». – Фельдшерица, лишь недавно перебравшаяся в Москву из далекой провинции, привычно плеснула масла в огонь застарелой нелюбви-зависти окраины к «жирующим» москвичам, которые держатся за свои квартиры зубами. А могли бы и поделиться с такими молодыми и полезными обществу людьми, как она.

– Что с вами?

– Болит все, вчера вот давление поднялось до 200, «Скорая» приехала, сделала укол и уехала. А сегодня все болит… рвота, понос… Соседка приходила… Дочерям пыталась дозвониться… Живут далеко… Старшая с маленьким внуком сидит, только завтра обещала. Наконец вечером объявилась младшая и вас вызвала…

– Чем бабушка страдает? Какие лекарства принимает? Есть анализы? Где предыдущая кардиограмма? – допрашивал врач стоявшую поодаль немолодую женщину.

«Младшая», начинающая пенсионерка с непроницаемо-постным лицом, ничего толком сказать не могла: «Она всегда стремилась к независимости – ни с кем и ни к кому. Сложный, неуживчивый человек, а у меня семья большая. Общаемся только по необходимости». Врач вертел больную во все стороны уже второй час и никак не мог выявить причину. Уколы не помогали. Давление почти в норме. Может, симулирует? Хочет, чтобы ее пожалели, понянчились с ней, как с малым дитем? Такое бывает с капризными стариками. Нервы у него завибрировали, а до конца дежурства еще целая ночь с беспокойным рассветом: к пяти утра начнут прощаться с жизнью сердечники.

Пролог

– Ты можешь показать точно, где у тебя болит? Сколько я могу тут с тобой канителиться? – шипел врач на старуху, забыв о том, что считал себя интеллигентом. – Ты тут выдумываешь чего-то, а у меня на соседней улице больной может помереть!

– Че, в больницу ее, што ль? – неуверенно спросила фельдшерица.

«Вот дура. Знает же, что есть негласный приказ начальства стариков в больницу не возить. Только в особых случаях… если родственники сообразительные», – злобствовал про себя врач, направляясь на кухню, где затаилась Младшая. Однако та его путаных речей про нищую зарплату и собачью работу не поняла. Или не захотела, проявив поразительное в таких ситуациях равнодушие. А старуха уже не вскрикивала и лишь тихо постанывала, совсем обессилев. Шел третий час бесплодных попыток унять боль. Раздраженный врач, вспомнив о нежелательной ответственности за возможный исход этого вызова, решил все-таки везти ее в больницу. От греха подальше.