Елена Таничева - Злая кровь

А потом меня позвали. Нежно, как мама звала. «Гретель, вернись! Я жду тебя! Гретель, вот твой новый дом… Вернись, Гретель…»

— Это нужно было для заклятья. Чтобы твое новое вместилище само тебя позвало… По доброй воле. Она была такой самоуверенной дурочкой! Никогда не сомневалась, что я люблю ее и все для нее сделаю. Мне легко было обмануть ее и заставить заучить слова на том языке, который звучал над твоей колыбелью. Это очень важно: язык, на котором говорят над колыбелью…

Гретель улыбнулась и теснее прижалась к брату.

Местом для проведения ритуала они выбрали все ту же полянку в начале ведьминой тропы, где начинало действовать заклятие Гензеля. Если завесу удастся разрушить, то именно отсюда проще всего будет добраться до «пряничного домика».

Помимо молока и меда вампиры купили в супермаркете большую глиняную салатницу. И теперь Филипп, поставив посуду на землю, вылил в нее пакет молока, потом баночку меда, а потом прокусил собственное запястье и позволил крови стечь в ритуальную чашу, окрасив бледно-золотистое кушанье в нежно-розовый цвет.

— Откуда вы знаете, что нужно делать? — спросил Лоррен.

— При дворе был человек, посредник между людьми и эльфами, — тихо сказал Филипп, пока его кровь лилась в чашу. — Не думаю, что ты помнишь его. Номинально он занимал какую-то совершенно незначительную должность, но на самом деле его обязанностью было хранить это знание — суть договора с фэйри и способ связаться с ними. Это знание передавалось из поколения в поколение, от отца к сыну, или к ученику, если у хранителя не было сыновей. Когда пришло время, хранитель поведал нам с Луи эту тайну. Не помню, когда все произошло, но Луи уже точно был королем… Да, и пожалуй, Мазарини к тому времени уже умер.

— И как вы…

— Тш-ш, не мешай мне. Я должен буду произнести истинное имя фэйри, чтобы он явился на зов, но прошло слишком много времени, я вообще не уверен, что вспомню его.

Филипп лизнул ранки на запястье, останавливая кровь, и произнес слова зова, завершив его труднопроизносимым звукосочетанием, которое, видимо, и было истинным именем фэйри.

Ничего не произошло.

Несколько мгновений все трое напряженно ждали, вглядываясь в темноту.

— Не получилось? — с надеждой спросил Лоррен.

В ту же секунду среди деревьев вспыхнула крохотная яркая звездочка, стремительно пронеслась им навстречу, описала круг, а потом вдруг опустилась на край салатницы с приготовленным подношением. И оказалось, что это маленький человечек с крылышками, ростом всего лишь с ладонь, изящный, тонкий и гибкий, одетый в серебристые штанишки и курточку, словно сошедший с книжной иллюстрации. Маленький фэйри с любопытством поглядел в салатницу, потом опустил туда крохотный пальчик, с удовольствием облизнул его и улыбнулся, на миг явив на свет острые зубки.

Вампиры смотрели на это чудо в немом изумлении.

Маленький фэйри снова поднялся в воздух и завис перед лицом Филиппа.

— Зачем ты звал мою госпожу? — спросил он на вполне сносном французском. — Ты не человек.

— Я Филипп, герцог Орлеанский, — сказал принц, — сын короля Людовика Тринадцатого и королевы Анны Австрийской. У твоей госпожи долг передо мной.

Маленький фэйри отпрянул в сторону и рассмеялся, словно зазвенел крохотный колокольчик.

— Ты не человек, — повторил он, — и ты уже не принц французский, ты просто нежить, мертвец.

— Мое имя есть в договоре.

— Договор расторгнут.

— В свое время мой отец исполнял его, как полагалось, и он вправе рассчитывать, что сидхэ исполнят свою часть.

— Моя госпожа убьет тебя.

— Твоя работа привести ее сюда, а не болтать!

Маленький фэйри вспорхнул вверх и исчез, напоследок шепнув Филиппу на ухо:

— Она давно уже здесь.

Филипп резко выпрямился. Где-то тут, совсем рядом, за искусной магической пеленой пряталась леди сидхэ, но принц не почувствовал ее, пока фея сама не разорвала скрывавшую ее вуаль.

Все знают, что высшие фэйри невыразимо прекрасны. Филипп тоже знал это, поскольку в детстве слушал множество сказок об эльфах. О том же говорил и посредник между правящей династией французских королей и двором фэйри. Но знать и увидеть самому — это совершенно разные вещи. От красоты леди сидхэ захватывало дух, и Мишель подумал: только ради того, чтобы увидеть такое, не страшно и распрощаться с жизнью. Фэйри совсем не похожи ни на человека, ни на вампира, ни на демона, хотя демоны тоже бывают разными, и образ, в котором они являются на землю, может быть весьма привлекательным. Фэйри — это нечто совсем иное, непонятное и странное, и дело даже не столько во внешности, сколько во внутренней сути, в магии. Фэйри присуща чистая магия творения, сила, перед которой рушатся все чужеродные для этого мира барьеры. Леди сидхэ смотрела на Филиппа, и в свете ее изумрудных глаз таяла иллюзия мира, обнажая истинную реальность, — стоящий перед ней вампир больше не был похож на человека. Он был тем, кем являлся на самом деле: клыкастой тварью, трупом, оживленным магией тьмы, с запавшими глазами, горящими, словно угли, с бледным осунувшимся лицом и лысым бугристым черепом. Фэйри глядела в самую душу бывшего принца с брезгливым и холодным любопытством.