Роберт МакКаммон: Корабль ночи

Сквозь толпу живых мертвецов пробралась уже знакомая Муру фигура – высокая, с набрякшими кровью глазами: Вильгельм Коррин. Тусклое свечение запальных шнуров озарило лицо без подбородка. Коррин медленно, словно его терзала ужасная боль, выступил вперед, поднял руку и вытянул палец, указывая на Мура. Потом кисть скрючилась, превратилась в лапу, жадно потянулась к нему. Остальные неподвижно следили за своим командиром.

Но вдруг рука остановилась в нескольких дюймах от горла Мура. Коррин, замерев, смотрел на горящий фитиль. Он едва заметно откинул назад голову и прикрыл глаза, спрятав за веками дьявольский пронизывающий взгляд, словно в ожидании смерти, которая милостиво положит конец его мучениям.

За миг до того, как жар опалил Мура, у молодого человека на долю секунды возникло такое чувство, будто его коснулась чья-то прохладная, добрая рука, возникшая из стены тумана. Он крепко сжал эту руку. В последний миг ему показалось, что он смотрит в морскую даль и видит вдалеке красивую яхту, он должен плыть к этой яхте, должен, потому что прочел на плоской срезанной корме знакомое имя, потому что они ждали его.

Грянул взрыв, и море расступилось. Кип и Яна, отчаянно стараясь удержаться на бурлящих волнах, оглянулись. Желтое зарево было таким ярким, что стало больно глазам; в небо, оставляя огненные следы, взлетели зазубренные обломки. Нос траулера смело, и великанский кулак обрушился на Корабль Ночи, с чудовищной силой вминая металл у ватерлинии. Под пронзительный скрип железа обрушилась носовая палуба, рубку почти оторвало от надстройки. В воздух, к черному небу, крутясь, летели стальные пластины обшивки. Части леерного ограждения разбросало во все стороны. Вновь взревело пламя, в нем исчезла рубка «Гордости»; второй взрыв оглушил их. Бочки с горючим высоко подбросило; падая, они взрывались над самой водой, накрывая субмарину ливнем огня. На глазах у Кипа подводную лодку сбросило с рифа, покореженный дымящийся корпус развернулся в их с Яной сторону и, увлекаемый бурлящими потоками, набирая скорость, двинулся на них.

А потом палуба провалилась, боевая рубка рухнула, отломились перископы. Кип почувствовал, что их тащит назад, и неистово заработал ногами. Возник водоворот; Корабль Ночи закружило по краю огромной черной воронки, лодка задрала нос и с шумом, похожим на вопль умирающего зверя, начала погружаться в пучину. Грохот океана заглушил предсмертные крики.

Лодка сложилась пополам, железо обшивки вминалось внутрь, превращая ее в огромный бесформенный ком. Кип вдруг понял, что происходит именно то, чего старался добиться Бонифаций, когда смял в комок отлитую из воска лодку и швырнул ее в огонь.

Корабль Ночи высоко задрал объятую пламенем корму, и лодка исчезла в водовороте. Море с громким шипением омыло горячий металл. Блеснули, отразив огонь, заклепки на вздыбленной корме.

На плот обрушилась вода, загоняя его вглубь; Кип вцепился в дверь и, работая ногами, вынырнул на поверхность.

И, вынырнув, увидел, что лодки нет.

Равнина моря пестрела островками огня, но водоворот постепенно исчезал. На поверхность вырвалась целая туча пузырей, и водоворот исчез. Море сомкнулось над лодкой, похоронив ее в своей пучине.

Кип и Яна, прерывисто дыша, из последних сил цеплялись за свой деревянный плот. Кип тряхнул головой, чтобы прийти в себя. Полетели брызги. Яна лежала как неживая, но одной рукой по-прежнему крепко держалась за его плечо. Кип слышал, как сильно бьется у нее сердце.

На горизонте, на фоне оранжевой полоски неба, темнел широкий плоский берег. Кип неуверенно заморгал. Что это? До берега было около двух миль, но течение уже несло их к нему. «Биг-Дэнни-Ки», – хрипло сказал Кип. Яна рядом с ним пошевелилась и подняла голову.

Они заработали ногами и медленно, потому что море еще было неспокойным, поплыли в сторону суши. Кип оглянулся через плечо, пытаясь найти то место, где затонула подводная лодка, но пламя уже догорало, ориентиры пропали. Чудовище погибло, и незачем было оглядываться. Теперь все его мысли были о будущем – ведь он представлял закон на Кокине, там ждали люди, за которых он отвечал, люди, видевшие в нем ту силу, которая – он знал это – непременно найдется в самой глубине его естества.

Кип окинул взглядом море, и вдруг ему показалось, что он заметил что-то на теплеющем горизонте – маленькую яхту под всеми парусами, бегущую навстречу солнцу, в распахнутый перед ней бескрайний небесный простор.