Роберт МакКаммон: Грим

Украсть это было так легко. В три часа утра Кэлвин Досс посетил голливудский Мемориальный Музей на Беверли-бульваре, проникнув внутрь через боковую дверь с помощью загнутой крючком полоски металла, которую он извлек из черного кожаного мешочка, спрятанного под курткой, у сердца.

Скитаясь по длинным залам мимо колесниц, использовавшихся в «Бен-Гуре», мимо шатров из «Шейха», мимо макета лаборатории из «Франкенштейна» в натуральную величину, он тем не менее точно знал, куда идет. Днем раньше Кэлвин уже приходил сюда с платной экскурсией, а посему, проскользнув в музей, десять минут спустя уже стоял в зале «Меморабилия». На обоях, где бы их ни касался луч крошечного фонарика-«карандаша», вспыхивали звезды из фольги. Перед Кэлвином были запертые кубы стеклянных витрин: одну заполняли парики на безликих головах манекенов, следующая содержала флаконы духов, использовавшихся в качестве реквизита в дюжине лент с Ланой Тернер, Лореттой Янг, Хеди Ламарр; в следующей витрине на полках разместились украшения из стразов – бриллианты, рубины, изумруды, сиявшие, точно товар из ювелирных магазинов Родео-драйв.

За ними находилась та витрина, что искал Кэлвин. На ее полках стояли деревянные ящички разных цветов и размеров. Луч фонарика скользнул на нижнюю полку – а, вот. Большая черная коробка, за которой он пришел. Крышка была открыта, внутри Кэлвин увидел лотки с тюбиками, маленькими пронумерованными баночками и чем-то, похожим на завернутые в вощаную бумагу мелки. Рядом с коробкой лежала маленькая белая карточка с парой строчек машинописи: «Коробка с гримом, принадлежавшая Джин Харлоу. Выкуплена из имущества Харлоу».

«Порядок! – подумал Кэлвин.– Есть!» Он расстегнул молнию на мешочке с инструментом, обошел витрину и несколько минут трудился, выбирая из своего богатого снаряжения нужную отмычку.

Легкотня.

А теперь почти рассвело, и Кэлвин Досс сидел в своей крохотной квартирке за бульваром Сансет, дымя сигаретой с марихуаной, чтобы расслабиться, и глазел на черную коробку, стоявшую на карточном столике перед ним. «Ей-Богу, ничего особенного,– думал Кэлвин,– просто горстка баночек, тюбиков и карандашей, да и те, похоже, по большей части такие засохшие, что так и рассыпаются». Даже в самом футляре не было ничего привлекательного. Хлам, если спросить Кэлвина. С чего мистеру Марко взбрело в голову, будто он сумеет толкнуть эту штукенцию кому-то из лос-анджелесских коллекционеров, было выше его понимания. Ну, поддельные камушки, парики – еще туда-сюда, можно понять, но это?.. Никак!

Коробка была обшарпанной, исцарапанной, по трем углам из-под черного лака виднелась голая древесина. Но вот замочек был необычным: серебряная человеческая рука, пальцы с длинными острыми ногтями скрючены и больше напоминают когти. Серебро от времени потускнело, пошло пятнами, однако замок работал как будто бы исправно. «Мистер Марко это оценит»,– подумал Кэлвин. Сам грим выглядел совершенно усохшим, но, когда Кэлвин отвинтил крышки нескольких из пронумерованных баночек, на него слабо повеяло диковинными ароматами: из одной – холодным, глинистым запахом кладбищенской земли, из другой – свечным воском и металлом, из третьей дохнуло чем-то, вызывавшим в воображении кишащую гадами трясину. Ни названия фирмы, ни каких-либо иных свидетельств того, где купили этот грим или чья это продукция, ни на одной баночке не было. Несколько гримировальных карандашей, вынутых Кэлвином из лотка, раскрошились, и Кэлвин спустил кусочки в унитаз, чтобы мистер Марко не обнаружил, что он с ними возился.

Мало-помалу марихуана одолела его. Кэлвин закрыл крышку коробки, защелкнул серебряную руку-замок и, думая о Дийни, улегся на диван-кровать.

Проснулся он точно от толчка. Сквозь пыльные шторы струился резкий свет послеполуденного солнца. Кэлвин нашарил часы. Два сорок! Ему было велено позвонить мистеру Марко в девять, если дело выгорит нормально.

…Пока Кэлвин шел в конец коридора, к таксофону, изнутри его сжигала паника.

В антикварном магазине на Родео-драйв секретарша мистера Марко ответила:

– Будьте любезны, как мне доложить, кто звонит?

– Скажите, это Кэл.

– Минутку.

Подняли еще одну трубку.

– Марко слушает.

– Это я, мистер Марко. Коробка с гримом у меня. Все в лучшем виде, дельце прошло, как сон…

– Как сон? – негромко переспросил голос. Раздался тихий воркующий смех, похожий на журчание бегущей над опасными камнями воды.– Вот как, Кэлвин? В таком случае ты должен спать очень неспокойно. Ты видел утреннюю «Таймс»?